— Радиацию… Раньше думать-то надо, — он помолчал и добавил. — Раз воскрес, уже не страшно.

У микроавтобуса курил капитан Скрипка. В руках у него была толстая папка, содержимое которой он оживленно обсуждал с высоким человеком в камуфляже. Рядом стояла миниатюрная женщина в форме с ромбической нашивкой на рукаве. Я догадался, что слышал её голос в автобусе по пути сюда.

— … ну в следующий раз приеду, подпишешь, — говорил Скрипка.

Женщина посмотрела на меня. У неё было красивое, довольно неприступное лицо, и насмешливый, почти презрительный взгляд. Она едва заметно фыркнула и этим напомнила мне одну манерную одноклассницу. От этого демонстративного взгляда я почувствовал себя ещё большим преступником, чем от проповедей Скрипки.

Скоро они попрощались, и человек в камуфляже пошёл в сторону КПП, меряя землю шагами, как циркулем. Женщина села в микроавтобус. Тарутин привлёк внимание Скрипки:

— Все дела решил? — спросил он у капитана с какой-то усмешкой.

— Всех дел не решить. На неделе ещё подъеду, — ответил тот с напором и пульнул окурок в урну, сделанную из куска большой трубы.

Мы пошли к микроавтобусу.

— Хорошо тебя приодели, — усмехнулся Скрипка, открывая дверь и проталкивая меня внутрь. Я бросил последний взгляд на начальника. Тот едва заметно кивнул. Из всех почему-то лишь он был на моей стороне.

Дверь захлопнулась. До меня донеслась ругань. Скрипка отвечал негромко, и слышался лишь голос начальника.

— … ну и что мне с того? А у меня свои приказы. Хорошо. Хорошо. А давай я к тебе в кабинет приду и распоряжаться начну… А если бы не так? Тогда надо было звонить Лаврову. Звони. Я не против. Только сначала звонить надо, а потом всё остальное. А меня завтра вызовут… Вот ты сам и скажешь. А я тебя не пугаю… Я свои полномочия знаю.

Голоса быстро угасли. Через узкую щель в шторке мне удалось разглядеть, как оба идут в направлении КПП. Скрипка агрессивно жестикулировал и был как будто в шутливом настроении.

Автобус двинулся следом и подобрал Скрипку у самого шлагбаума.

— Разнервничался дед, — сказал тот, садясь в кабину. — Всё, трогай.

Мы ехали с полчаса. Автобус остановился в том же месте, где подобрал меня. Солнце низко висело над лесом. Моя машина стояла также в кустах.

Скрипка распахнул боковую дверь. Я сощурился. Капитан забрался в салон, раскачав автобус своей тяжестью, и уселся напротив меня. Его хитрые глаза и потное лицо придавали ему сходство с торговцем арбузами. Он и сам был немного арбузом.

Капитан протянул мой телефон, и когда я попытался взять, отдернул руку.

— Ну что, сталкер, понравилось? Все секреты разглядел?

Я молчал. Капитан резко заговорил:

— Лучше бы ты действительно был сталкером, Грязин. Тогда статья 20.17 КоАП, штраф и свободен. Но ты же не сталкер. Ты же используешь специальную аппаратуру, так? Ты ведешь сбор информации. Измеряешь там что-то. А это статья 283.1 Уголовного кодекса Российской Федерации: незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну. Дома найдешь, почитаешь. Тебя особенно касается часть вторая, пункт «д», то есть распространение. Это до восьми лет. И это при условии, что ты собирал сведения ради любопытства, а не передачи кому-либо, потому что это уже 275-ая, государственная измена, а там разговор короткий — до 20 лет. Ты мычи что-нибудь, если понимаешь.

Я кивнул.

— Я тебя не пугаю, но экскурсий больше не будет, понятно? Смотри, — он показал мне тонкую синюю папку, в которой лежало несколько листов. — Тут уже достаточно.

— Я не проникал никуда, — сказал я тихо.

— Что?! — сощурился капитан.

— Я не проникал никуда.

— Да? Какой молодец. А что ты делал-то? С гуило-хуило переписку вел? А потом ехать согласился? И нарядился как: аж кеды стоптанные надел. Что ты хотел в том тоннеле разглядеть? Ход на территорию искал? Нет, скажешь? Я сталкеров за свою жизнь насмотрелся — во! Вы же всегда думаете, что самые умные. Легенды изобретаете. Дурака включаете.

Я разглядывал жуткого вида кроссовки, которые достались мне вместо моих сносных ещё кедов.

— Я не проникал, — повторил я твердо.

Два жирных овода бились в стекло микроавтобуса. От их вибраций у меня разболелся зуб. Скрипка заговорил:

— Этот дед, начальник караула, никогда не возьмет на себе ответственность, что пропустил на территорию посторонних. У него на тебя полный комплект, не считая видеозаписей. А ещё смотри что есть… — он достал из папки листок бумаги. — Донесение. Цитирую… так… «3 июня 2017 года группа неустановленных лиц, предположительно в количестве двух человек, на легких мотовездеходах приблизилась к внешнему охраняемому периметру около контроль-пропускного пункта «Северный» и проводила фото- и видеосъемку, а также обмер местности и расположенных на ней построек с неустановленной целью, о чём было доложено…». Ну и так далее.

— Это не я был.

Капитан завелся:

— Слышь, умник, я много лет в дознании работал. Совпадение это, да? Телефон твой там как оказался? Ты думаешь, я тебя отследить не могу? Я весь твой путь знаю, от Камышей до комбината. И друга твоего могу присадить, если потребуется.

Телефон. Вот чёрт. Надо было вынуть батарейку. А мы видео снимали. Досье на самих себя. Идиоты.

— Нигде не написано, что это секретный объект.

— Да что ты говоришь! А ты в курсе, что когда у нас какая-нибудь гражданская организация хочет провести замеры или экспортировать продукцию, она запрашивает экспертизу на содержание сведений, относящихся к государственной тайне? А ты знаешь, что дозиметр — это измерительный прибор? Что мобильный телефон с GPS — это средство определения координат? А ты в курсе, что обмер любого географического объекта в геоцентрических координатах запрещен? «Не написано», — это для грибника в панаме ещё туда-сюда аргументация, а для журналиста, который в составе группы лиц на мотовездеходах со специальным оборудованием проводит измерения… Тут доказывать нечего, понятно? Тут всё очевидно.

— И что вы хотите?

— Ты голос сбавь, — прикрикнул Скрипка. — Со мной не надо торговаться. И ссориться со мной не надо. Я тебе устроил пресс-тур, чтобы ты понял и успокоился. Там склады обычные, ты сам видел. Склады это. Угомонись. Что ты там ищешь? Ракеты баллистические? Зенитные установки? Нет их там. Но объект считается режимным, сбор сведений запрещён, за разглашение — срок. Без вариантов. Ты напишешь свою статью — я напишу тебе другую статью. Эти законы придуманы до нашего с тобой рождения, и не нам их обсуждать.

Я молчал. Капитан вздохнул.

— Короче, Максим Леонидович, ситуация следующая: мне от руководства приходят вот такие депеши, — он похлопал рукой по синей папке, — и руководство требует, чтобы я разобрался. А потом выясняется, что это не шпионы американские приехали, а просто любопытный журналист что-то разнюхивает. Непонятно только с какой целью. Потому мы договариваемся следующим образом: ты прекращаешь свои изыскания и забываешь обо всём. Есть компетентные органы, которые имеют доступ к подобным предприятиям — твоя газета в их число не входит. На этом мы ставим точку или многоточие. Решать тебе.