Но подобных себе старик никогда не встречал. И когда теплым сентябрьским вечером услышал отчаянный детский крик: «Папа! Там! Больно! Иди!», то от неожиданности выронил ружье, которое в этот момент чистил. Потом вскочил, бросился к двери, выбежал во двор – пусто. Нет никого. Тогда кто же кричал?

Крик повторился, и дед Тихон понял – голос звучит в его голове. Его зовет ребенок, причем ребенок, обладающий уникальными способностями. Старик поспешил туда, куда вел детский голосок. И нашел умирающего Лешку.

Он привез раненого к себе и занялся лечением. Пригласить врача ему и в голову не пришло, он вообще не признавал официальную медицину. Телевизор, радио, газеты – все это дед Тихон не уважал и потому понятия не имел, КОГО он вытаскивает с того света.

Старик признался, что без Ники он бы не справился, душа едва держалась в изуродованном теле, она устала бороться и рвалась на свободу. Но дочка держала папу изо всех сил, не отпуская ни на мгновение. А дед лечил тело. И лечил, между прочим, очень даже неплохо, нынешнее столичное светило не мог поверить, что Майорова вытащил с того света деревенский знахарь. Слишком тяжелые травмы были у Лешки.

Постепенно дело пошло на поправку. Мучительно медленно, но верно моя половинка возвращалась. Он рассказывал мне, что переломным моментом стала его попытка спасти нас. Через Нику он увидел, что нам с дочкой грозит опасность, попытался предупредить. Но – не вышло, нас перехватили. И именно тогда он понял, как нужен нам, сколько опасностей ждет его семью без отца и мужа. Что он обязан вернуться, чего бы это ни стоило.

А на истекающего кровью Мая старик наткнулся совершенно случайно, когда ходил на охоту. Срубил из еловых лап волокушу и притащил пса домой.

Теперь в его избе было двое раненых. Одно удивляло деда Тихона – необъяснимая привязанность лохматого гиганта к незнакомцу, который смог пока назвать только имя – Алексей. Пес, едва поднявшись на лапы, приплелся к постели раненого и лежал теперь только там, у кровати, охраняя и защищая.

А что он это может, Май доказал позже.

К концу декабря Лешка уже мог говорить более-менее связно и тогда попросил старика сообщить его жене, то есть мне, что он жив. К сожалению, вымотанный испытаниями мозг соображал пока туговато, и мой глупыш дал деду Тихону номер своего городского телефона. Квартирного. Где, как был абсолютно уверен Лешка, жила сейчас я…

Старик позвонил, позвал жену Алексея. Жена ответила. Новость стала для нее шоком, дед Тихон это понял. Вот только полярность этого шока была ему неизвестна. Не радость, нет. Дикая злоба – когда же ты сдохнешь, наконец!

Звонил дед рано утром, едва открылась почта в ближайшем поселке. И это «услышала» Ника. И поставила всех на уши.

И мы успели вовремя.