Но в те последние недели перед тем, как Ракку начали бомбить, столица Исламского государства переживала своего рода ренессанс. Население города восстановилось почти до довоенных значений, было лето и все ходили на реку купаться, лежали на пляже. Были открыты все лавки, хватало продуктов, продавали и машины, в основном угнанные, можно было и заправится. По улицам с героическим видом ходили защитники города, бородачи с автоматами, на улицах можно было слышать самую разную речь – русскую, английскую, немецкую. Работало телевидение. По пятницам – все шли в мечеть, а потом смотреть на казни. Все старались соблюдать шариат, и о будущем никто не думал, потому что будущее – вот оно, наступило. Мечта о настоящем исламском Халифате как во времена первых Пророков – была здесь, она была не разговорами, она была явью.

Адам и Аиша вступили в брак, по мусульманскому обряду, он назывался никях. Аиша ждала ребенка. Дауд был свидетелем у них на свадьбе – но сейчас его в городе не было. Он присоединился к ударной группе, которую создали выходцы из бывшего СССР, в основном с Кавказа – и сейчас они были на войне. Адам продолжал работать на телевидении, Аиша сидела дома – а вечером они гуляли. Халифат дал им квартиру, и сейчас они ни в чем не нуждались.

В тот день – Адам задержался на работе, а придя домой – понял, что там кто-то есть. В прихожей была чужая обувь. По законам шариата – мужчина не должен входить в дом, когда там нет его хозяина, но… всякое может быть.

Он прошел на кухню – и увидел Дауда. Он был в форме… он сидел у стола и жадно ел. А Аиша – стояла у плиты с растерянным видом и своим животом.

– Дауд, брат… Давно вернулся?

– Только что, – с набитым ртом сказал Дауд. – Извини, я голоден. Можно я поем сначала, а потом поговорим?

– Конечно. Мой дом – твой дом.

– Русские пришли сюда. Мы начали терпеть поражения. Теперь у них есть авиация.

Они расположились в гостиной, на ковре. Аиша на всякий случай включила погромче телевизор – мало ли.

– Русские…

Дауд издал какой-то горловой звук, от которого Адаму было не по себе. В нем был великий гнев и одновременно плач от бессилия, тоска загнанного волка и обещание таких расправ, от которых любому станет не по себе. Страшный был этот звук.

– Русские там. Я слышал их переговоры по рации… это десантники и спецназ. Нас бомбят круглые сутки. Скоро они будут здесь.

– Но… Аллах не позволит, – вмешалась Аиша.

– Ай… молчи, женщина. Ничего ты не понимаешь. Лучше молчи.

И Аиша замолчала.

…

Вечером – они легли спать, но Дауду не спалось. И Адаму тоже. Они проснулись почти одновременно, посмотрели друг на друга. А потом – тихо собрались, надели тапочки и вышли на просторную лестничную клетку. Потом пошли выше… там как и во все арабских домах был выход на крышу, а сама крыша была плоской и на ней можно было даже спать летом. Так многие и делали – дома душно…

А на крыше – было свежо и даже прохладно, можно было без кондиционера. Стояла над домом луна, посматривая на них – и в лунном свете спала столица Халифата. Было покойно и тихо и казалось, что так будет всегда…

– Разве дело так плохо? – осведомился Адам – К нам присоединяется все больше и больше моджахедов.

Дауд невесело усмехнулся.

– Когда мы зашли в Мосул, нас было полторы тысячи. Но тридцать тысяч в панике бежало от нас. Почему так? Потому что местные солдаты – они с детства читают Коран и знают, что служат тагуту53. Они просто не могут стрелять в нас, ведущих джихад, потому что выстрелить в нас, это все равно, что выстрелить в Пророка Мухаммеда. Они и не стреляли. Тридцать тысяч побежали от нас, потому что не могли воевать с нами, не могли подчиняться приказам власти тагута и убивать мусульман, они верили, что за это их ждет ад. Некоторые сдались нам в плен и предпочли принять смерть от наших ножей, только бы не воевать с праведниками, утверждающими на земле «Ла Иллахи илла Ллах»54. Только курды стреляют в нас, потому что они вероотступники, националисты. Но теперь пришли русские. Им все равно на Аллаха, они убивают, и будут убивать. И их много… их всегда было слишком много. Они только начали бомбить, а у нас уже большие потери. Но сейчас они учат солдат тирании. Они говорят – посмотрите на нас. Вот мы – убиваем, и Аллах никак не наказывает нас. Убивайте и вы – и вы победите, вы станете хозяевами этой и других земель. Через полгода – войска тирана будут совсем другие.

– Да… но в Ираке удалось победить.

– В Ираке… Русские… не такие как твои американцы, брат, – сказал Дауд. – Они такие, как мы. Вы, американцы – очень сильные, но вы почему-то испытываете стыд за свою силу и не пользуетесь ею, когда надо. А русские – не такие. Они… империя, империалисты. Они бьют, потом еще раз бьют, а потом еще раз бьют. Они не остановятся, будут бить сколько надо. У них есть такое выражение – стереть с лица земли. Вот это они и делают. Они стирают врага с лица земли.

– Но… – осторожно предположил Адам. – Это же… недемократично. Мы… В конце концов, здесь проживает несколько миллионов человек и у них есть свое мнение…

– Ай. Брось. Кто за нас вступится.

– Саудовская Аравия.

– И что она сделает русским? Мы – чеченцы. Когда русские пришли убивать нас на нашей земле – нам никто не помог, все просто выразили озабоченность. Я родился в лагере беженцев. Он так и стоит на том же самом месте. Двадцать лет. И будет стоять. Русские готовы воевать и двадцать лет, если надо будет. Вот в чем их сила. Вот почему наш народ, народ мужчин – не смог ничего с ними сделать. Отошли жену к ее родителям. Она беременна?

– Да.

– Тем более.

– Но мы хотим ребенка… здесь. Мы хотим, чтобы он стал частью Халифата с самого рождения.

– Она не доживет до рождения.

…

А примерно в это же самое время караван пикапов и джипов подъехал к столице Исламского государства с севера, со стороны земель, которые занимали курды.

Машины были самые обычные, белые с красной полосой, пикапы, только не китайские, как у