Мэр повернул ключ в замке, снял его, распахнул ворота, подвел Асторре к мавзолею его отца, сложенному из серого мрамора. Поверху тянулась эпитафия: «ВИНЧЕНЦО ДЗЕНО — ДОБРЫЙ И ЩЕДРЫЙ ЧЕЛОВЕК». Асторре вошел в мавзолей, замер перед алтарем, на котором стояла фотография его отца. Впервые он видел его и поразился, сколь знакомым было это лицо.

Димарко провел Асторре к другому домику, стоящему в двух рядах от первого. Из белого мрамора, с силуэтом Девы Марии, выбитым над аркой. Асторре вошел в него, долго смотрел на фотографию молодой женщины, не старше двадцати двух лет, — взгляд ее больших зеленых глаз и ослепительная улыбка согревали его.

Выйдя из мавзолея матери, он признался Димарко: «В детстве мне часто снилась эта женщина, но я думал, что она — ангел».

Димарко кивнул.

— Она была красавицей. Я не раз видел ее в церкви. И вы правы. Она пела, как ангел.

В эту поездку Асторре отправился верхом.

И останавливался лишь затем, чтобы съесть свежего сыра из козьего молока да кусок хлеба, которые дала ему с собой одна из деревенских женщин.

Наконец он добрался до Корлеоне. Он больше не мог откладывать встречу с Майклом Граззеллой. Хотя бы из вежливости.

За дни, проведенные в Сицилии, он загорел, что не преминул отметить Граззелла, после того как обнял Асторре.

— Наше солнце идет тебе на пользу.

— Спасибо тебе за все, — поблагодарил его Асторре. — Особенно за поддержку.

Граззелла повел его к своей вилле.

— И что привело тебя в Корлеоне?

— Думаю, ты знаешь, почему я здесь, — ответил Асторре.

Граззелла улыбнулся.

— Действительно, что могло привести сюда такого сильного молодого человека, как ты? Я сам отведу тебя к ней. От твоей Рози все без ума. Она радует всех, кому доведется с ней встретиться.

Зная сексуальные аппетиты Рози, Асторре подумал, а нет ли в словах Граззеллы скрытого подтекста? Но тут же отогнал от себя эту мысль. Граззелла, достойный человек, просто не мог позволить себе такое, а будучи сицилийцем, он никогда не допустил бы столь вопиющего нарушения приличий на вверенной ему территории.

Ее вилла находилась лишь в нескольких минутах ходьбы. Когда они подошли к дому, Граззелла крикнул: «Рози, дорогая, к тебе гость».

Она появилась на пороге в простеньком голубом платье, со светлыми волосами, забранными в хвост на затылке. Без косметики она выглядела юной и невинной.

В изумлении замерла, увидев Асторре. А потом с криком: «Асторре!» — подбежала к нему, поцеловала, затараторила: «Я уже научилась бегло говорить на сицилийском диалекте. И я узнала потрясающие рецепты. Тебе нравятся клецки со шпинатом?»

Асторре увез ее в Кастельламмаре-дель-Гольфо и неделю показывал ей свою деревню и окрестности. Каждый день они плавали в море, часами болтали, занимались любовью.

Асторре пристально наблюдал за Рози, стараясь понять, не скучна ли ей такая простая жизнь.

Но ей, похоже, все очень даже нравилось. Он задался вопросом: а может ли он полностью доверять ей, после того что им пришлось пережить?

Но вопрос этот сменился другим: разумно ли так сильно любить женщину, чтобы полностью ей доверять? И у него, и у Рози были свои секреты.

Многое ему не хотелось вспоминать, не говоря уж о том, чтобы делиться с Рози. Но Рози знала его и тем не менее любила. И он не сомневался, что она будет хранить его секреты, как он хранил ее.

Но душа его все-таки не знала покоя. Рози питала слабость к деньгам и дорогим подаркам.

И Асторре гадал, хватит ли ей того, что может предложить только один мужчина. Узнать это он мог только одним способом.

В последний день, проведенный в Корлеоне, Асторре и Рози отправились в долгую прогулку верхом. На обратном пути остановились в винограднике, где прямо с лозы срывали спелые ягоды и кормили друг друга.

— Не могу поверить, что я так долго здесь живу. — Рози улеглась на траву.

Взгляд зеленых глаз Асторре остановился на ее лице.

— А как насчет того, чтобы задержаться здесь чуть подольше?

На лице Рози отразилось удивление.

— Ты это о чем?

Асторре встал на одно колено, протянул руку.

— Лет на пятьдесят или шестьдесят, — он обаятельно улыбнулся. На его ладони лежало простенькое бронзовое колечко. — Ты пойдешь за меня замуж?

Асторре искал в глазах Рози тень сомнения, недовольства тем, что колечко больно уж дешевое, но увидел только вспыхнувшую радость. Она обхватила его шею руками, осыпала поцелуями.

Смеясь, они повалились на траву и покатились по пологому склону.

Через месяц Асторре и Рози поженились в одной из цитрусовых рощ. Обвенчал их отец Ди Векко. На церемонии присутствовали жители обеих деревень. Воздух благоухал ароматом апельсиновых и лимонных деревьев. Асторре был в белом крестьянском костюме, Рози — в платье из розового шелка.

На костре зажарили целую свинью, с полей принесли спелые помидоры. Гостей угощали только что испеченным хлебом и свежим сыром из козьего молока. Домашнее вино лилось рекой.

А после того как отец Ди Векко объявил их мужем и женой, Асторре спел новобрачной свои любимые любовные баллады. Пиршество продолжалось до рассвета.

На следующее утро, проснувшись, Рози увидела, что Асторре седлает лошадей.

— Поедешь со мной? — спросил он.

На этот раз они отправились на Виллу Грация.

— Тайное прибежище моего дяди, — пояснил Асторре. — Здесь я провел самые счастливые дни моего детства.

Мимо дома он направился в сад. Рози не отставала ни на шаг. Наконец они подошли к оливковому дереву, которое выросло из посаженной им косточки. Дерево было таким же высоким, как и он, с достаточно толстым стволом. Асторре вытащил из кармана нож и срезал одну из ветвей.

— Посадим у нас в саду. Чтобы у нашего ребенка тоже остались счастливые воспоминания детства.

Годом позже Асторре и Рози праздновали рождение своего первенца, Раймонде Дзено. А на крестины в церкви Святого Себастьяна они пригласили из Америки семью Асторре.

Когда отец Ди Векко закончил церемонию, Валерий, старший из детей Априле, поднял стакан вина и провозгласил тост:

— Живите в радости, и да сбудутся все ваши желаний. Пусть ваш сын вырастет с сицилийской страстностью и американской романтичностью в Душе.

— А если ему захочется сниматься, он будет знать, к кому обратиться, — добавил Маркантонио.

Банки Априле приносили теперь огромную прибыль, и Маркантонио создал независимую компанию по производству телефильмов. Вот и теперь он и Валерий работали над проектом, в основе которого лежало фэбээровское досье их отца. Николь полагала, что это отвратительная идея, но все сошлись на том, что дон одобрил бы предложение заработать хорошие деньги, экранизировав легенду о совершенных им преступлениях.