Как дурака обвели меня вокруг пальца. Наивный старый пень.

— И правильно сделала. Кирилл, ты всем врёшь. Ладно мне, но ты врёшь и той, которую любишь!

— Да. Вру, — горячо отозвался сын. — Я не нашёл смелости сказать ей. Побоялся, что тогда она отвергнет меня. Я хотел, чтобы она была со мной. Ты думаешь, я сразу так вот на всё наплевал? Я боролся с собой. Не хотел обрекать на неприятности ни тебя, ни себя, ни Таю с Лизой.

— Но ты ведь всё равно уедешь.

— Да. Я попробую позвать её с собой.

— Боюсь, она не поедет. У неё не такой характер, чтобы всё бросить и рвануть за тобой, тем более после твоего обращения с ней.

— Тогда не знаю, как мы это переживём.

Внимательно вгляделся в его расстроенное лицо.

— Ты не передумал? Из-за неё.

— Нет. Это ведь моё будущее. Мы столько времени туда готовимся.

— Рад, что ты это понимаешь.

— Понимаю. Но не представляю, как… — голос его сорвался и он опять спрятал глаза за ресницами.

В разрозненных чувствах стоял и слушал сына. Да я совсем не знаю этого молодого мужчину! Я даже не могу сказать, повезло Лизке, что он ВОТ ТАК её любит, как дьявол какой-то, или, наоборот, НЕ повезло?

Изворотливой, порочный, готовый на все ради своей страсти. Почти. Не готов только поступится своей Лёткой. Впрочем, всё правильно. Девушка сегодня есть, завтра — нет, а кушать хочется всегда. Профессия нужна обязательно. Но Кирилл врёт всем подряд, лишь бы иметь возможность удовлетворить свои хотелки в отношении Лизы. Это же ужасно! Пусть даже он её любит. Думает он в первую очередь о себе. Как ему остаться с ней. Хотя бы до отъезда.

Когда Кирилл стал таким? Или эта странная любовь так изменила его? А может, он всегда был таковым? Просто мы привыкли видеть своих детей лучше, чем они есть на самом деле. Он словно не в себе. Но я точно знаю, что сын в адеквате. Просто… это действительно такая внутри него страсть хлещет. Больная, разрушающая. Мне такой не довелось испытать, о чём я не жалею. Она лишает воли, рассудка. Не представляю, что испытывают эти вчерашние дети, когда на них обоих обрушилась такая вот страсть Кирилла.

После того, что он рассказал, я вдруг всё понял. Пазл сошёлся. Передо мной уже не мальчик. И он принял своё решение. Сын сначала боролся с собой, потом сорвался. Добивался Лизы и прятал их отношения от меня, боясь, что я разведу их. Да я бы и попытался, только в одном он прав — они уже взрослые. Пойдут и поженятся молча, и нас не спросят. Если сын решил, что ему нужна Лизавета — никто его не остановит уже. Ни танк, ни поезд товарный, ни даже сама Лизавета.

И всё равно осадок на душе горький. Как он с ней обращается порой? Разве можно так с девочкой? Как она позволяет? Неужели так любит его?

— Кирилл. Мне очень сложно доверять теперь тебе. Ты столько врал, сын. Я руку сегодня поднял на тебя. Ты так меня разочаровал…

— Папа, ну не говори так!

Кирилл вдруг подошёл ближе, схватил за плечо и развернул к себе.

— Ну я в чём виноват? Что люблю? Что она меня любит? Что хотим тоже счастья, как и все?

– Я вовсе не уверен, что для Лизы то, что ты вытворяешь — счастье.

— Думаешь, мне просто? Я ведь знаю, какие слухи пойдут, если все узнают, что я и Лиза… вместе. А сколько я жил и думал, что она меня не любит, а меня просто колотило, понимаешь? У тебя было такое?

— Нет.

— Тогда не знаю, как объяснить. Я рассорился с лучшим другом, дрался с ним как бешеный медведь, пережил "нож в спину" от него, врал тебе, врал ей. Думаешь, мне легко далась эта любовь?

Он говорил так горько, так по-взрослому, что я просто не смог не проникнуться. Кириллу пришлось немало пережить, ещё и в одного, а ведь ему вчера только было семнадцать!

— Неужели такая любовь бывает?

У меня не укладывалось это в голове.

— Бывает. Пап, куда бы ты не увёз Лизу — я не отдам. Найду и буду с ней. Хоть к самому Сатане спрячь. Уйду, только если она попросит. Но не потому что ты запретишь. Только ради неё.

— На всю нашу семью будут косо смотреть. Для всех вы — брат и сестра.

— А мне похрен. Тебе что важнее: моё счастье или слухи? Люди в любом случае всегда чем-то недовольны. Я живу не для них, а для себя.

***

Сын ушёл. Я сел в кресло возле письменного стола и задумался. Мысли роились в голове, сбивая друг друга.

Я ведь понимал, что его мания так и не утихла. Думал, что он возможно предпринимает новые шаги, чтобы приблизиться к Лизе. Но был уверен, что она не ответит ему. Обычно, симпатия она или есть сразу, или её нет и не будет. Значит, у них она и была, просто сопротивлялись чувствам.

Я не думал, что Кирилл серьёзно о любви-то. Пройдёт, переболеет со временем. Пацан ещё, а гляди ж ты — любит он. И верю почему-то ведь…

Да, мне не хотелось бы этих отношений. Им будет непросто. Они такие разные, к тому же, Кирилл всё равно уедет. А Лиза… не думаю, что она поедет с ним. Есть возможность устроить её в ВУЗ Питера. Но она не такого смелого характера, чтобы всё бросить и уехать. Лиза привязана к маме, к дому. Она никуда не поедет. Кириллу еще предстоит пережить этот отказ, если он её и позовёт. Пусть я знаю её не так близко, но понял уже достаточно о нраве девушки. Она сама же меня и просила оплатить для неё университет рядом с домом. Относительно рядом. Ей придётся учиться в городе и жить там, дорога до посёлка с того ВУЗа, который она выбрала, слишком длинная. Но она может приезжать на выходные. Для неё это важно. Я предлагал ей учится даже в столице, но она резко отказалась, сказав, что больших городов она не выносит, тем более Москвы и дождливого унылого Питера тем паче.

Я желал сыну добра, когда советовал не трогать. Теперь поздно, и они оба будут страдать. И мы вместе с Таей. Наверное, после сегодняшнего переполоха Лиза ей всё рассказала. Как она отнеслась к этому, интересно?

Мои мысли прервал стук в дверь.

— Павел Сергеевич… Поздно уже, но можно с вами поговорить?

В дверном проёме торчала голова Лизы.

— Заходи. Всё равно спать не иду пока.

Скоро будет не поздно, а наоборот, рано — время под утро. Девчонка прикрыла дверь и прошла по кабинету. Встала напротив стола.

— Чего топчешься? Садись, — кивнул ей на кресло с другой стороны стола.

Лиза села на самый край кресла. Спина выпрямлена. Она волнуется. Смотрел на неё в ожидании. Она поняла, что я жду от неё начала диалога.

— Павел Сергеевич. Я должна сказать, что… — она спрятала голубые глаза за длинными ресницами и разглядывала свои тонкие пальцы. — То что вы увидели… Было не совсем так. Мне очень неловко с вами об этом говорить, но раз уж так вышло… Кирилл не виноват.

Она смело посмотрела мне в глаза. Я продолжал молчать. Просто не знал, что на это ответить. Эта вся история лишила меня почвы под ногами.