противника не ослабевали. Потери в полках большие. С наступлением темноты красные остались перед нашей линией обороны.

Генерал Третьяков приказал с восходом луны ночной контратакой опрокинуть противника и вновь занять село Васильевка. В ожидании чего люди отдыхали. Все батареи оставались на своих позициях, делая приготовления к предстоящей ночной стрельбе и посылая по очереди передки на водопой лошадей в село Бурчатск. Номера не отходили далеко от орудий. Было тревожно. Около часу ночи красные внезапно атаковали на правом фланге 3-го полка стоявшую без прикрытия 4-ю батарею, которая встретила атаку картечью и огнем своих 4 пулеметов, противник был отбит.

Дивизии приказано оставить село Бурчатск и отойти на линию Михайловка – Пришиб. В эту ночь погиб транспорт со снарядами бригадного огнесклада. Не зная обстановки, транспорт по одной из полевых дорог, где не было никаких застав, ночью прошел в село Бурчатск, где был захвачен красными. Погиб поручик Вакар.

15-го с утра дивизия снова перешла в наступление и заняла село Бурчатск и в течение целого дня отбивала многочисленные атаки, при поддержке наших батарей. Бои везде велись с исключительным напряжением. Батареи беспрерывно переносили огонь с только что остановленных ими и залегших цепей красных на подходившие резервы, пулеметные тачанки и обнаруженные батареи. Расход снарядов был большой. К вечеру конница красных из села Орлянск начала обходить наш левый фланг и дивизия принуждена отойти к селу Михайловка. На дивизию, совместно со 2-й Донской казачьей дивизией и Дзюнгарским калмыцким конным полком, возложена задача ликвидировать эту конную группу. Атака назначалась на 17-е.

К этому времени кубанский десант закончился неудачей, хотя кубанские части и пополнились присоединившимися к ним казаками. Исключительно тяжелое положение создалось в районе Каховки, где части 2-го армейского корпуса генерала Витковского были оттеснены к Перекопскому валу, и разъезды красной конницы подходили к железнодорожной линии Сальково – Мелитополь. С участка нашего корпуса была снята Корниловская ударная дивизия, которая со вновь сформированной 6-й пехотной дивизией начала наступление в направлении Серогозы – Агайман.

После полудня 16-го 2-й полк и 3-я батарея остались на позициях севернее села Михайловка, а остальные части дивизии перешли в наступление на Орлянск. 8-я батарея с западным батальоном дивизии заняли станцию Плодородие. На следующий день утром село Орлянск было взято после упорного боя, и большая часть красной конницы отошла на юго-запад, за ней пошли 2 Донские казачьи дивизии, 1-й полк и дзюнгарцы с Г.М., 2-й и 7-й батареями. 3-й полк с 4-й батареей заняли село Скельки. 2-й полк с 3-й батареей, отбив все атаки противника, выдвинулись вперед и заняли бугры южнее села Бурчатск. Справа продвигались дроздовцы. Вечером вся дивизия сосредоточилась в районе село Скельки – Орлянск, а 8-я батарея перешла в село Михайловка.

В течение 18-го, 19-го и 20-го – бои местного значения, более серьезные на участке 1-го полка и Г.М. батареи, между селами Орлянск и Бурчатск. 21-го вся дивизия вновь перешла в село Михайловка и заняла позиции вдоль северной окраины села. На левом фланге Г.М. и 2-я батареи с Г.М. полком; на правом – 3-я и 7-я батареи со 2-м полком, а 3-й полк с 4-й батареей в резерве. На станции Пришиб и в колонии Фридрихсфельд части дроздовцев.

В. Ларионов132

Крым и Таврия133

В Крыму положение к весне 1920 года было довольно устойчивым: части генерала Слащева, численностью в несколько тысяч, с артиллерией, успешно отбивали атаки красных на Перекопский вал и тем самым дали возможность отдохнуть и переформироваться высадившимся в Крыму частям отступающей армии генерала Деникина. Уход генерала Деникина и принятие командования над отошедшей в Крым армией генералом Врангелем способствовали поднятию общего настроения и возвращению утраченной веры в успех дальнейшей борьбы.

В Крыму уцелевшие части артиллерии Марковской дивизии сосредоточились в Симферополе. Мы, офицеры 6-й батареи во главе с капитаном Михно, были причислены к Первой генерала Маркова батарее, но вне штата и без должностей. Это было печально и скучно. Ни орудий, ни лошадей для нас не было. Из состава Шестой Марковской батареи, вышедшей из Курска на Елецкое направление, скольких уже мы недосчитывались, – Плотников134, Сергеев135, Анкирский136, Рага137, Шигорин138 и многие другие – пали смертью храбрых. В Симферополе встретились капитан Михно и поручики Соломон139, Березовский140, Златковский141, Жилин142, Орловский143 и я. Капитан Михно был временно переведен в Первую генерала Маркова батарею, а нас, оставшихся офицеров Шестой, зачислили как бы в бригадный резерв.

Отдыхали мы в Симферополе недолго: нас расквартировали в еврейском квартале города, и в то время как поручик Котик Слонимский ухаживал за красавицей еврейкой, похожей на финикийскую богиню Астарту, поручики Бурсо144 и маленький Михайлов145 в пьяном виде разгромили соседнюю квартиру, разбив стрельбой из револьверов люстры и повредив портреты предков. Владелец квартиры выскочил из окна и побежал в комендатуру. Из комендатуры пришла почти целая рота арестовывать виновных, и полковнику Шперлингу стоило немало труда спрятать «головорезов» – отправить их к Перекопу и потом, отвечая на запросы штаба корпуса, зачислить их умершими от ран. При командовании генерала Врангеля были введены строгие законы военного времени, и такие дела могли иметь для виновных весьма неприятные последствия, вплоть до суда и расстрела.

На следующий вечер командующий корпусом, генерал Кутепов, согнал с фонаря одного из бывших наших юнкеров, полезшего, не без ловкости, там закуривать. Все эти события переполнили чашу терпения командующего корпусом, и он уже на следующий день отдал приказ Первой генерала Маркова батарее немедленно идти на север Крыма ближе к Перекопу.

Пошли в направлении Перекопа. Страшно торопились и держали все время переменный аллюр. В первый же день прошли до семидесяти километров. Передавали, что красные сильно жмут новыми силами на корпус генерала Слащева, который еле удерживает еще Перекопский вал. Кроме нашей батареи, на север к Перекопу шел конный корпус генерала Барбовича и Марковский батальон на повозках.

Скоро с севера начал доноситься орудийный гул: это был сплошной грохот выстрелов и разрывов бомб и гранат различных калибров, как на Западном фронте Великой войны. «Ну, тут не тот огонь», – говорили наши ездовые. Навстречу начали попадаться повозки с ранеными из Слащевского корпуса. Расспросы этих раненых, как всегда, не разъясняли положения на поле боя.

Долго тянулись неприветливые Джанкойские степи; наконец вдали показалась колокольня городка Армянский Базар, а дальше за городком поднимались дымки разрывов гранат и облачки рвущейся высоко шрапнели, – у Перекопского вала шел упорный бой, продолжавшийся уже третий день.