– Тогда потрудитесь меня не перебивать, – попросил капитан. – Вскоре после отплытия из Ялты я получил радиограмму. Капитанам всех судов предписывалось проверить документы и личные вещи у пассажиров. Не у всех, а только у тех, которые по внешним признакам соответствовали описанию преступника.

– Преступника?! – в один голос ахнули Дамира и Мизин.

– Да, преступника, – ответил капитан и выразительно посмотрел на Дамиру. – Из воинской части, расстреляв караул, сбежал солдат с автоматом.

Мизин хихикнул и пожал плечами.

– А при чем здесь доктор? Разве он был солдатом?

– Вы представляете? – с возмущением сказала Дамира, глянув на Мизина как на союзника, ибо он озвучил ее мысли.

– Я не знаю, кем был доктор, – чувствуя себя уязвленным насмешкой Мизина, ответил капитан. – Я знаю только, что он отказался предъявить документы и вещи к досмотру. И, между прочим, внешне соответствовал описанию преступника.

– Вы что говорите? Вы что себе позволяете? Не выставляйте себя на посмешище! – торопливо заговорила Дамира. – Первый раз в жизни слышу, что мой сын похож на солдата!

– Скорее я похож на солдата, – сознался Мизин.

– Это потому, что ты молодой! – махнул на него генерал.

– Вы не отвлекайтесь! – попросила капитана Алина.

– Да, это еще не все! – Капитан взмахом руки остановил сарказм Дамиры. – Незадолго до того, как с как с господином Мизиным произошел скверный случай, вашего сына видели у пожарного щита.

– У пожарного щита?! – вскрикнула женщина. Она раскраснелась от избытка эмоций, и я стал опасаться, как бы у нее не случился сердечный приступ. – Вы и меня могли видеть у пожарного щита! И господина Нефедова! И наших барышень!

– Господа! – вмешалась Алина, торопясь прийти к однозначному выводу. – Кажется, уже всем понятно, что без вмешательства полиции нам не обойтись!

– Ну все! – обиженно протянул Мизин. – Плакал мой отпуск!

– Какая же вы наивная! – вполголоса произнес генерал, близко придвигаясь к Алине. – Вы полагаете, что полиция быстро во всем разберется? Как бы нам от этой полиции не заплакать горькими слезами.

– Лично я плакать не собираюсь, – со скрытым намеком ответила Алина.

Генерал неестественно рассмеялся и поманил Алину пальцем.

– Вы еще слишком молоды и потому так самоуверенны. Вы еще не знаете, чем славится Интерпол. Подтасуют факты и упрячут всех нас за решетку. Потом не рады будете, что связались с ними!

– Как можно подтасовавть тот факт, что капитан ночью отстирывал рукав своего кителя? – подключила тяжелую артиллерию Алина.

– Меня подставили! – багровея, ответил капитан. – Понятия не имею, откуда на рукаве оказались капли крови!

– А как можно подтасовать то, – влепил свой довод Мизин, – что когда меня шарахнули по затылку, я упал лицом вперед и хорошо видел лестницу, а по ней никто не убегал, а за мной хлопнула дверь? А?

Я поверить не мог, что Мизин бесплатно отдал такую ценную информацию.

– Что ж вы раньше молчали! – оживился капитан. – Это же о многом говорит!

– Не понимаю, о чем это говорит! – не задумываясь, отвергла довод Дамира.

– Это говорит о том, что преступник проживает в носовой части, где-то в первых четырех каютах! – пояснил капитан.

– Какой же вы… – сокрушенно покачала головой женщина, с презрительным прищуром глядя на капитана. – В первых четырех! А почему вы забыли упомянуть кают-компанию с камбузом, где в это время находилась ваша дочь?

– А вот про мою дочь не надо! – с необычайной яростью взревел капитан и помахал у себя над головой пальцем. – Не надо про Лору! Не впутывайте девчонку в свои грязные дела!

– Интересно, – криво улыбнулась Дамира. – Какие это у меня грязные дела? Ваша наглость, капитан, уже не знает границ! На вашей мерзкой яхте творятся преступления, я теряю здесь своего сына, а вы смеете еще грубить мне! Вы позволяете себе устраивать обыски, проверки, угрожать арестом! Вы без разрешения заходите в каюты пассажиров…

– Что вы сказали?! Я захожу в каюты пассажиров?!

– А кто, позвольте узнать, полчаса назад заходил в каюту моего сына? – тотчас добавила Дамира, выбивая из рук капитана довод о несостоятельности своих претензий. – Вы думаете, я не заметила, в каком положении находилась дверь?

– Я не заходил! – ответил капитан безапелляционно. – Не имею такой дурной привычки.

– Конечно! – всплеснула руками женщина. – Разве вы осмелитесь сказать правду? Покажите мне человека на этой яхте, который бы поклялся на библии, что говорит только правду!

– А вы сами смогли бы поклясться?

Перестрелка колкостями между капитаном и госпожой Дамирой становилась скучной, и генерал, наверное, непременно бы уснул за столом, если бы вдруг Стелла не стукнула вилкой по чашке, и от этого звона одновременно вскинули головы генерал и Мизин.

– Это я заходила в каюту Виктора, – безвинно улыбаясь, сказала Стелла, глядя на Дамиру.

– Вы? – опешила Дамира, и ее лицо стало неудержимо деформироваться: щеки поползли вверх, глаза сузились, лоб покрылся сетью морщин, по скулам пробежали глубокие борозды. – Как… как вы посмели? – с яростью зашипела она. – Я знала, что этим кончится, но… такая низость! Такое кощунство…

– Зачем вы это сделали? – спросил капитан, чувствуя облегчение оттого, что госпожа Дамира перенацелила пламя своего гнева на девушку.

– Я забрала из каюты врача свои вещи, – ответила Стелла, посылая капитану по-детски наивный взгляд. – Разве я не имею право взять то, что принадлежит мне?

– Так это ты… – задыхаясь от гнева, прошептала Дамира, медленно приподнимаясь со стула. – Ты убила Виктора! Это ты сделала, дрянная девчонка, чтобы… я знаю, что ты у него взяла… я все знаю…

Мне показалось, что женщина не справится с волнением и запустит в Стеллу вилкой или стулом. Торопясь предупредить этот нежелательный и неженский поступок, я тоже поднялся со стула.

– Стелла здесь не при чем. Доктора Челеша, господа, застрелил я! – ужасаясь тому, как страшно звучат эти слова, если их произнести вслух, произнес я. – Скрывать свой поступок от правосудия не намерен. Готов понести заслуженное наказание. А потому прошу капитана немедленно предоставить мне средства связи, чтобы обо всем рассказать полиции.

36

Я многое бы потерял, если бы не увидел