– Милитантки собрались на митинг. Они сами называют себя «воительницами», – пояснил Кайр на тот случай, если Росс вдруг запамятовал о самом скандальном общественном движении последних лет.

На страницах газет постоянно рассказывалось о скандальных выходках воинствующих дамочек. С тех пор как мистрис Лугрин Четани создала «Союз отчаянных женщин Эльлора», не проходило и недели, чтобы милитантки не устроили что-то новенькое, желая привлечь внимание к своему движению. Но, к сожалению, внимания оказалось много больше, чем результатов. Совет Лордов в упор не замечал чаяний прекраснейшей половины эльлорского общества.

– Они считают, что женщинам недоступно понимание работы правительства! Они говорят – вам нечего делать на избирательных участках, ваше место на кухнях! Они веками относились к нам как домашнему скоту! – выкрикивала в толпу высокая светловолосая женщина в ярко-синей шляпке с белым пером цапли.

– Сами – свиньи! – взорвались негодованием собравшиеся. – Бараны! Тупые похотливые животные! На бойню их!

– Нет! О нет! Лорды не хотят умирать! Они предпочитают посылать на бойню наших сыновей! И не дают нам, матерям, веками рожающим солдат, решать, нужна ли эта война! Мы хотим выбирать такое правительство, которое будет хранить в Эльлоре мир! Мы имеем право!

– Да! Право! Дайте нам право голоса! – подхватили клич милитантки. – Право! Право!

– Мы – ваши жены, дочери и матери, мы хотим быть услышанными!

Белое хрупкое перышко яростно вздрагивало, выдавая крайнюю степень возбуждения ораторши. Еще немного, и она с голыми руками бросится на штурм парламента.

– Мы не имеем права голоса, но должны платить налоги! Это справедливо?

– Нет! К черту налоги!

– Ни сета в казну!

– Пусть потрошат свою мошну, если им нужны деньги!

– Да! Да! Да!

Белокурая Лугрин вскинула руки, заставив в одно мгновение смолкнуть всех присутствующих на площади. Пронзительная тишина обрушилась не хуже кузнечного молота, высекая из недовольства и обиды настоящую ярость.

– Скажите мне, о Сестры-воительницы, разве мы когда-нибудь оставляли без помощи своих мужчин? Разве мы не вставали рядом с ними, когда наша родина оказывалась в беде? Разве мы прятались, когда наши сыновья, отцы и мужья сражались за нашу свободу? Нет! Мы всегда были рядом! Мы поднимали их мечи и копья, мы сжигали дома и нивы, чтобы они не достались врагу, мы лили кровь за Эльлор ничуть не меньше, чем мужчины! Вспомните, о Сестры-воительницы, времена Эктеллила Илдисинга – прапрадеда нашего Императора. Вспомните знаменитый Вдовий Полк, прозванный Последним Оплотом Эльлора…

Слушая речь, Росс прикрыл веки, наслаждаясь редкой возможностью помнить. В исторических хрониках битва у реки Рианнэл чуть южнее Нэну описывалась довольно подробно. 20 тысячам солдат дамодарского генерала Куффирьи противостояли 12 тысяч эльлорцев во главе с основателем династии Илдисингов – Эктеллилом-ОгнеПтицем. Два полка дамодарцев под командованием самого Куффирьи перешли вброд реку и оказались в тылу левого фланга армии Эльлора. Атака оказалась столь неожиданной, что эльлорцы отступили. Менее успешно развивалась атака через каменный мост, но и здесь воины Эктеллила были оттеснены от берега. Дорога на Эарфирен оказалась открыта вражеской армии. Дамодарец уже отправил гонца своему королю с сообщением о победе. Но тут Илдисинг ввел в дело Вдовий Полк, созданный из сыновей и жен погибших солдат и офицеров, который остановил прорыв на левом фланге. Первый Император Эльлора смог образумить бегущих солдат, ободряя их примером отважных вдов: «Вернитесь! Посмотрите на наших женщин, они стоят нерушимо! Они и есть наш Последний Оплот!»

Ораторша тоже неплохо знала историю, безошибочно цитируя особо яркие места из знаменитой «Памяти трех веков».

– …когда отступать дальше некуда, то мы – Последний Оплот, но равными нас все равно не признают!

– Позор! Скоты! Мерзавцы!

– Не встань на пути у генерала Куффирьи черные от горя вдовы, наши Лорды говорили бы ныне на дамодарском! Чем мы хуже тех храбрых женщин?!

– Ничем! Ничем, Лугрин!

Как ни крути, а в словах ораторши содержалась большая доля истины, противопоставить которой нечего, кроме упертой аристократической спеси Лордов, их же недальновидности и бессмысленного цепляния за обветшалые догмы. При всем желании что-то изменить так сложно, должно быть, пробить эту толстую стену предубеждения, веками возводимую мужчинами.

– Так сомкнем же наши ряды и плечом к плечу пойдем на штурм цитадели политического мракобесия! – провозгласила основательница движения, указывая в направлении здания парламента – «белого» дома. – И пусть только попробуют нас остановить!

Столь яростный призыв к решительным действиям вывел дежуривших рядом полицейских стражей из состояния спячки. И конечно же, редкое оцепление, поставленное скорее для улучшения показателей в отчетах, чем с какой-то практической целью, не смогло сдержать натиск раззадоренной толпы. Женщины, скандируя милитантские лозунги и потрясая плакатами, двинулись в сторону парламента. В процессе столкновения с немногочисленными полицейскими последним изрядно досталось зонтиками. Ничего серьезного, но весьма болезненно. Когда к стражам прибыло подкрепление, настроенное менее мирно, дамы тоже в долгу не остались. В грубиянов полетели камни, гнилые овощи и яйца. И началась довольно странная, на взгляд Росса Джевиджа, потасовка, своей негероичностью напоминавшая балаганную битву Марика-Простака[12]с кошачьей армией короля Мява. Ибо разгневанные дамы шипели, нецензурно ругались, царапались, а некоторые даже кусались. Но бить, а тем более стрелять в женщин законом строжайше запрещалось, поэтому полицейским ничего не оставалось, как по одной, волоком, оттаскивать нарушительниц порядка в сторону от толпы. Особо буйных приковывали наручниками к ограде Дворца Правосудия.

Самое же неприятное для невольных свидетелей происходящего, среди которых очутились Росс и Кайр, заключалось в том, что деться им с площади было некуда. Все прилегающие улочки оказались заблокированы, куда ни сунься, а на студента и бродягу полицейские смотрели косо, если не сказать подозрительно.

– Давайте-ка переждем политическую бурю в какой-нибудь подворотне, – предложил лорд Джевидж.

Ему страх как не хотелось связываться со стражами порядка, которые могли запросто надавать по шеям подозрительному типу в потасканной одежке с чужого плеча, непонятно зачем околачивающемуся возле демонстранток. Но, по всей видимости, спасительная идея посетила лорд-канцлера поздновато.

Раздосадованный невозможностью отходить наглых баб дубинкой пониже спины, бравый сержант в три прыжка настиг Росса, пытавшегося шмыгнуть в подъезд. Что ни говори, а плоть человеческая слаба и слишком уязвима. Трех несильных ударов – в солнечное сплетение, под коленки и по спине – хватило, чтобы Джевидж рухнул как подкошенный, захлебывающийся собственным дыханием.