— Великолепная донья позволит пригласить ее на танец?

Вопреки ожиданиям, к ее руке склонился вовсе не благородный кабальеро ди Сааведра, а шуршащий алым шелком хинский маг.

— Извольте, — улыбнулась водяница. — Не ожидала, что учитель танцует.

Цай, уверенно выполняющий фигуры, ответил на улыбку.

— В моем возрасте любая возможность побыть близко к такой ослепительной красоте ценится высоко.

Агнешка слегка покраснела, но комплимент пришелся ей по вкусу.

Лутеция танцевала с Драконом. Водяница время от времени посматривала на нее, чтобы не упустить ничего важного. Вот музыка смолкла; Дракон увел свою даму. Агнешка перевела дух и приняла от кавалера бокал рубинового вина.

— Надеюсь, обряд пройдет удачно и уже к завтрашнему утру в храмах Элории пробудится новый Источник. Знаете, как его называют? «Мать четырех ветров». Символичное название.

Черепаха пожал алыми плечами.

— Четырех? Действительно…

— Ну да, четыре стихии олицетворяются четырьмя потоками.

— Восхитительная донья плохо усвоила мои уроки. Меня это печалит. Ваша легкомысленная подруга была более внимательна.

Агнешка немного обиделась. В чем в чем, а в учебе она могла дать фору кому угодно, а уж Лутеции Ягг и подавно.

— Ваши маги, — продолжал меж тем Дай, — обладают ограниченным воображением и отрывочными знаниями о природе магии. Зашоренный разум не может развиваться и…

— Так, значит, стихий пять? Припоминаю, вы говорили об этом. Огонь, вода, земля, связующий их ветер и… какая же пятая?

— На самом деле стихий больше. Магия безгранична и разнообразна в своих проявлениях. А какая стихия придет сегодня в этот мир, зависит от нашей маленькой княгини и от нас с вами.

— Я перестала понимать вас, учитель.

— Выбор. Сегодня рутенская девочка, внучка вашей сказочной бабы Яги, будет стоять перед выбором. И наша с вами задача не подпустить к ней никого, кто на этот выбор сможет повлиять.

— А если она не справится, если мы допустим промах? Что тогда произойдет?

— Мир не погибнет, не погаснет солнце, не сдвинется земная твердь. Большинство жителей этого прекрасного мира продолжат жить, как и жили. Просто сначала немножко изменится вера, мораль, отношение к ближнему и дальнему. Все это будет происходить незаметно для простых умов. И в один прекрасный день на главной площади Кордобы проведут, к примеру, первое человеческое жертвоприношение. Вы напуганы, дорогая? Я вовсе не хотел, чтобы в ваших аквамариновых глазках появились слезы.

Агнешка с удивлением поняла, что пожилой маг… флиртует!

— Где ди Сааведра? — Незаметно подошедший Дракон разрушил неловкость момента. — Я не вижу его в зале.

— Он отправился за город, проверять караулы у провала.

Князь помрачнел и вполголоса ругнулся.

— Донья Брошкешевич… — Тут взгляд синих глаз уперся в хинянина, Влад запнулся и под руку отвел Агнешку на несколько шагов в сторону. — У вас нет какой-нибудь личной вещи нашего алькальда? Он вам, случайно, ну не знаю… клок волос на память не дарил?

Водяница фыркнула.

— Локоны обычно дарят женщины. Может быть, медальон?

— Нет, это металл. Мне необходимо что-то, на чем мог сохраниться его запах.

Агнешка отрицательно мотнула головой и отчаянно покраснела. Но Дракон смотрел на нее с такой мольбой…

— Держите! — Из-за отворота рукава девушка достала замаранный кружевной платочек. — На ткани кровь, я как-то случайно прокусила его губу…

— Вы лучшая! — Влад легонько поцеловал ее в лоб. — Боги да благословят ваш огненный темперамент вкупе с сентиментальностью.

— О чем вы беседовали? — спросил Цай, когда Дракон удалился. В вопросе Агнешке послышался оттенок настоящей мужской ревности.

А может, и не послышался, потому что все театральное представление водянице пришлось провести спиной к сцене — ее кавалер об этом позаботился, выбрав для нее стул, спрятанный за массивной колонной. Агнешка бегло говорила на франкском, поэтому искренне смеялась над двусмысленными шуточками, озвученными лицедеями.

— Наш рутенский кабальеро уверенно держится на сцене, — комментировал маг, который себя зрелища не лишал. — Деревянный голем удачно оттеняет его габариты. Интересная магия задействована в активации этого создания. Не знал, что доксы научились вдыхать жизнь во что-то, кроме глины.

Когда пьеса подошла к кульминации и зал ахнул, Агнешка не выдержала — вскочила и выглянула из-за колонны. Дракон был хорош, ослепительно хорош. Его тело, будто выточенное из цельной глыбы чистейшего льда, сияло, а глаза горели таким величием, что у княжны перехватило дыхание.

— Что есть физическое совершенство в сравнении с внутренним? — проворчал Цай.

— А что вас привлекло во мне, учитель? Неужели мой ум? — шаловливо спросила водяница. — Или все же мои юные прелести?

Цай улыбнулся:

— Я всего лишь мужчина, дорогая.

В ушах стучит кровь, я вдыхаю, расправляя легкие. Голова кружится. Монотонный стук сменяется звоном, я ощущаю в руке нечто маленькое и плоское. Зеркальце? Я подношу его к лицу. Действительно, щека чем-то измазана. Вот ведь замарашка! Оттираю пятно. Оглядываюсь, медленно повернув голову. Медички куда-то испарились. На галерее я в одиночестве. Мэтр Пеньяте в нетерпении переминается далеко внизу. Я вздергиваю подбородок и ступаю на лестницу. Полы балахона развеваются, тонкий шелк ласкает кожу. Ощущение такое острое, что хочется зажмуриться. Звон в ушах нарастает. Щелчок!

— …Я всего лишь мужчина, дорогая…

— …Вульгарное зрелище, белый цвет ей абсолютно не к лицу…

— …Эта вещь позволит им отыскать алькальда, поторопись…

— …К сожалению, теперь мы не сможем убрать князя безболезненно… все члены тайной курии… да, девчонка постаралась… на континенте… лучше там подослать верных людей… не попробуем — не узнаем…

Кажется, я могу слышать всех, кто говорит сейчас в зале. Причем слышать одновременно.

Скрипучий тенорок Бромисты:

— Видал, как зрители на князя нашего пялились? Как ты думаешь, почему? Потому что красавец? Ну и поэтому тоже, конечно. Но он, во-первых, мужчина. Человек то есть. Мне-то раздевайся не раздевайся, хоть три шкуры рубанком с себя сними, все равно эффект не тот будет. Завидую? Конечно, завидую! Хочу ли человеком стать? Конечно, хочу…

Хрустальный смех Агнешки, чье-то неаппетитное хлюпанье, тяжелое дыхание…

— Вы смущаете меня, сударь…

Что же со мной происходит, ёжкин кот?!

— Иди и сделай, что должна, — звучит в голове. — Просто иди и сделай. Не отвлекайся на мелочи. Пусть этот противный старик освободит тебя от пояса, и ты разбудишь «Мать четырех ветров».. Иди, иди, иди…