здесь оказался, увидел спущенный на воду катер, на борту которого возился еще один механик клуба в оранжевом жилете, и подошел к нему.

– Прими…

Механик оглянулся, вытаращил глаза.

– Ты чего, парень? Это катер директора… – Он встретил белый мертвый взгляд Горшина, вздрогнул и замолк.

– Прими!

Парень засуетился, помог Тарасу усадить Тоню на сиденье за блистером катера.

– Что с ней? Перебрала? – Он подмигнул с кривой улыбкой, щелкнул себя по горлу.

– Побудь здесь. – Тарас взобрался на причал. – Никуда не уходи!

Механик хотел было возмутиться, но вдруг кивнул и неожиданно для себя промямлил:

– Ладно, подожду…

Тарас вернулся в эллинг, обыскал телохранителей Рыжайса, нашел «болевик», сунул во внутренний карман пиджака и направился к главному зданию яхт-клуба.

Его дважды пытались остановить: на входе в здание и на входе в ресторан. Он почти не обратил на это внимание – продефилировал мимо охранников, будто их не существовало, оставляя позади шоковую растерянность и тишину. Вошел в зал ресторана всего с десятком столиков и остановился, увидев коляску президента «Купола», стоявшую у одного из столов, за которым сидели Ельшин, незнакомый чернобородый мужчина, очевидно, директор яхт-клуба, и красивая смуглолицая девушка. Вокруг сфинксами высились богатыри-телохранители Эдмонда Анатольевича, не сразу отреагировавшие на появление гостя. Лишь Ельшин проявил достойную для человека его положения реакцию. Он встал и бочком скользнул в проход на кухню. Впрочем, замначальника Управления «Т» ФСБ Тараса в настоящий момент не интересовал.

– Ну надо же! – хмыкнул Эдмонд Анатольевич, окинув фигуру Горшина хмельным взглядом, еще не понимая ситуации. – Жив, курилка. Неужели я тебя недооценил?

– Нелюдь! – сказал Тарас так, что в зале лопнула хрустальная люстра.

– Убейте его! – каркнул президент «Купола», меняясь в лице.

Телохранители схватились за оружие, но поздно, поздно и очень медленно. Они не владели своим временем и не умели изменять реальность.

Тарас мог!

Он выстрелил из «болевика» четырежды, прежде чем парни в фиолетовой униформе добрались до курков пистолетов-пулеметов, и зал заполнили истошные вопли, заставившие оглядываться на яхт-клуб даже пешеходов на набережной.

– Ты не сможешь меня… – начал Рыжайс, меча глазами молнии.

– Смогу! – одними губами произнес Тарас, разряжая в него «болевик», затем медленно, страшно, с непреодолимой силой выговорил: – Навь зовет тебя, нелюдь! Умри!

Глаза Эдмонда Анатольевича полезли на лоб. Он побелел, привстал, словно собираясь освободиться от коляски, но рухнул обратно, выгнулся и завыл от боли, как только что выли его слуги. Затем снова встал – на ноги, хотя до этого не ходил! – посмотрел на Тараса черным взглядом.

– Ты опередил меня, Незавершенный. – Это уже заговорил не президент «Купола», а тот, кто жил в нем долгое время, – Конкере. – Но я вернусь! И тогда тебя не спасет даже инфарх…

Рыжайс вздрогнул, глаза его стали пустыми и мертвыми, он схватился руками за воздух, словно пытаясь удержать кого-то, и упал в коляску безвольной массой. Через мгновение он был мертв. Лишь в воздухе некоторое время мистически металось эхо его слов:

– Я вернусь-вернусь-вернусь-нусь-нусь…

Тарас бросил «болевик» на пол, повернулся и вышел.

Механик в оранжевой безрукавке ждал его на причале, вертя головой и приплясывая от нетерпения.

– Кто там кричал? – жадно спросил он. – Аж жутко стало!

– Дьявол, – коротко ответил Тарас.

Отвязав катер, он прыгнул в него, завел двигатель, не обращая внимания на крики механика, и вывел катер на простор Живописной бухты, в начинающийся ливень…

На следующий день, похоронив Тоню, он позвонил Завьялову и сказал, что принимает его предложение…

Через полгода в стране появилось «Чистилище».

Москва – Чисмена

июль 2001

Смерч

Глава 1

ХАРА СЫЛГЫЛАХ

Первые алмазы в северных отрогах Енисейского горного кряжа, на территории нынешней Эвенкии, нашёл геолог Мамонтов ещё в конце девятнадцатого века. Много позже, весной тысяча девятьсот сорок восьмого года, геологической экспедицией Кураева в пробе галечников на притоках реки Ермокши, являющейся в свою очередь притоком Подкаменной Тунгуски[353], были также обнаружены алмазы. Общий вес найденных алмазов в те годы превысил две тысячи четыреста карат. А Тычанская алмазоносная россыпь, открытая в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, могла дать в сотни раз больше. Кристаллы углерода встречаются там на всём протяжении «бриллиантовой» реки Тычана от устья до впадения в неё реки Сунгтапчу.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что Артур Суворов, ныне профессиональный путешественник и искатель приключений, некогда закончивший Дальневосточный университет по специальности «геологоразведка», но потерявший работу вследствие ликвидации регионального управления Дальнегорской партии, нашёл алмазы в аллювии реки Джелиндукон.

Находка эта его обрадовала и окрылила. В последнее время всё труднее становилось изыскивать средства для путешествий, отец резко сократил финансирование проектов сына, телекомпании стали платить за репортажи и съёмки на натуре мало, друг Тарас Король женился и тоже перестал спонсировать походы Суворова. Алмазы позволяли какое-то время жить безбедно и осуществить не одну экспедицию в места, куда редко забирались нормальные люди.

Артуру Владленовичу Суворову исполнилось двадцать семь лет. Он был невысок – метр восемьдесят с «миллиметром», но по-спортивному подтянут, жилист, гибок, быстр, голубоглаз, волосы – цвета платины, как говорила мама, обычно отпускал по плечи, бриться не любил, но бороду не отращивал. Ему шла «творческая небритость», свойственная некоторым мастерам культуры и нынешнему молодому поколению, не привыкшему строго следить за собой. Тем не менее Артур был обаятелен, его улыбка с ямочками на щеках покоряла женщин, и они его «колючесть» охотно прощали.

К этому моменту он успел дважды жениться и дважды развестись, хотя детей не имел. Из-за чего, впрочем, не переживал, а даже наоборот, считал, что