Буря бушевала в самом Городе так сильно, как никогда на памяти Алисы. Ветер выл в ставнях, несся по улицам, ломился в каждую дверь. Крылатая огляделась. Чуть в стороне у самой Черты стояла знакомая, сгорбленная фигурка. Старая Фета ждала ее возвращения.

Алиса бросилась было к ней, желая укрыть бабушку от порывов страшного ветра. Но резко остановилась за пару шагов, словно налетела на стену. Теперь она чувствовала, какая сила скрыта в старухе.

Фета медленно повернулась к Алисе и подняла на нее тяжелый взгляд. Серебряный свет мерцал в ее глазах. Тот самый, что провел Крылатую через бурю.

– Так вот каким знаком ты меня потчуешь… – произнесла Фета не своим голосом.

Алиса отступила. Скрюченная фигура бабушки расплылась, и вот перед ней уже стояла статная женщина в богато расшитом изумрудном платье. Таком, какое описывал в своей сказке Алан, говоря о нарядах прекрасных жриц Рощи.

– Вот кого ты прислал! – закричала незнакомка, вскидывая руки к небу. – Я просила знак, а ты прислал мне девчонку?

Она засмеялась глубоким смехом, от которого у Крылатой похолодело внутри, и медленно опустилась на колени. Алиса заледенела. Даже в плену у варваров ей не было так жутко, как сейчас, на родной земле.

Женщина принялась покачиваться, следуя порывам ветра, словно бы он что-то ей нашептывал. Тяжелая коса темных волос сама по себе поднялась с плеча и обернулась вокруг головы, превратившись в венок, точно такой же, как в крылатом сне. Ветер завыл особенно сильно, что-то толкнуло женщину в грудь, и она повалилась на камни.

Алиса наконец сумела пошевелиться, она подбежала к упавшей и через силу заставила себя протянуть к ней руки, чтобы помочь подняться.

– Прочь! – закричала Жрица, и ее голос потонул в протяжной песне бури.

Алиса отшатнулась. Медальон на груди принялся глухо шептать, словно бы где-то далеко ветер играл в кронах могучих деревьев.

Женщина перевела яростный взгляд на Крылатую, и вся ее ненависть вдруг исчезла. Она больше не сражалась с чем-то невидимым, не противилась могучей воле. Вот она смиренно кивнула, вот приподнялась и снова встала на колени, вот взяла двумя ладонями Алису за руку и потянула к себе.

– Сядь, – проговорила она, закрывая глаза.

Крылатая чувствовала холод ее прикосновения. Ветер больше не рвал одежду, не трепал волосы, не кидал в глаза песок. Он бушевал над городом, старательно обходя на своем пути две замершие фигуры.

Женщина крепко держала Алису за руку и что-то напевала, мерно раскачиваясь в глубоком трансе. Крылатая ощутила, как от кожи незнакомки ей передается тепло. Оно побежало вверх по предплечью, а после устремилось в медальон. Так же было, когда Алан касался ее во сне.

Женщина дернулась, когда поток ее силы влился в деревянную пластину. По острым скулам покатились крупные слезы, ее трясло, сквозь сжатые губы вырывался стон. Алиса попыталась высвободить руку, чтобы связь, причиняющая такую боль Жрице, разорвалась. Но незнакомка только усилила хватку.

Время потеряло всякую меру. Оно могло убыстриться так, что мгновение вмещало бы годы, а могло и вовсе исчезнуть. Для них, замерших у Черты, это не имело никакого значения. Происходило что-то важное, это Алиса понимала со всей ясностью, но остановить или прервать то, что делала Жрица, у нее не получалось.

Наконец женщина открыла глаза. В них больше не было серебряной силы. Это были привычные, прозрачные глаза старой Феты. Они смотрели на Алису с молодого лица устало и печально.

– Я исполнила твой приказ, неназванный… – выдохнула Жрица. – Пусть будет так, как ты решил.

Она отпустила руку Алисы и одним движением сняла со своей головы венок, что стал зримым, благоухающим пышными цветами. Она немного покачала его на ладонях, как любимое дитя, а потом осторожно опустила на голову изумленной девушки.

– Носи его, Говорящая. Отныне ты Жрица, не я. Отныне ты проклята, не я. Отныне ты Его, не я, – произнесла она мертвым голосом.

Виски Алисы сдавило с немыслимой силой, она вскрикнула, подняла руки к голове, но на ней ничего не было. Не было венка, что впивался в нее шипами. Под пальцами она ощутила только растрепанные волосы, привычно стянутые в небрежный узел тесемкой.

Чарли, который давно уже выбрался из-под куртки и с интересом наблюдал за происходящим, тонко заскулил. Алиса рассеяно повернулась к нему и увидела, как зверек, припадая сразу на все лапы, подполз к ней. Маленькое тельце била дрожь. Он заискивающе смотрел на нее, подметая пушистым хвостом камни.

– Милый, ты чего? – прошептала Алиса, протягивая к нему руку.

Чарли подался вперед и осторожно лизнул ее пальцы шершавым языком.

– Чует силу твою, – знакомый голос Феты прорвался сквозь бушующий ветер.

Алиса резко повернулась к ней всем телом. Вместо женщины в изумрудном платье на камнях сидела старуха, утирая морщинистое лицо.

– Что это все?.. – только и смогла выговорить Алиса.

– А то, – ответила ей бабка, вставая. – Он тебя захотел, кто я такая, чтобы спорить?

– Кто он? – Крылатая снова коснулась пальцами лба, все еще чувствуя венок на голове, но острая боль понемногу утихала.

– Будто не знаешь. Он. – Фета засмеялась, прикрывая руками глаза. – А венок не трожь, болеть просто так не станет, а к тяжести привыкнешь. Напоминанием будет, чья ты теперь.

Алиса хотела спросить еще о чем-то, вычленить из урагана вопросов, захлестнувших ее, один, самый важный, но Фета вдруг напряглась, словно услышала крик где-то там, за пыльной взвесью. Крылатая напрягла слух, но не сумела различить ничего: только ветер все тянул свой плач. Но Фета точно что-то слышала, она подалась вперед, а потом одним рывком подняла Алису с камней.

– В лазарете… Юли!

И они побежали, ловко уворачиваясь от песка, кидавшегося им под ноги, царапавшего лицо. Перед собой Алиса увидела Чарли, который несся, будто рыжая молния, – он тоже что-то слышал сквозь шум бури.

Знакомые улицы поменяли свой облик, усыпанные пеплом. Навстречу не попалась ни одна живая душа. Дома спали, ослепленные запертыми ставнями. Город погрузился в пыльный дурман. И только две женские фигуры да лис скользили по тропе к лечебнице.

* * *

Лин не верил своим глазам. Если бы он сейчас протянул руку, то смог бы дотронуться до рукава своей старой куртки. А под слоем исцарапанной колкими песчинками кожи скрывалась кожа другая, тонкая и нежная, теплая, мягкая. Он помнил ее на ощупь, он помнил ее на вкус, помнил, как она мгновенно покрывается мурашками от прикосновения его пальцев. Алиса, живая, настоящая, полная пугающей силы, была рядом – насколько бы нереальным это ему ни казалась. Только протяни руку.

Но он не протягивал. Лин вообще не двигался. Не сводил изумленного взгляда с Алисы.

Вот она осторожно отняла флягу от губ Юли. Девушка, еще мгновение назад бездыханная, кажется, совсем оправилась. Щеки ее покрылись здоровым румянцем, она рассеянно оглядывалась по сторонам, пока не увидела Крылатого.