– Значит, после всего этого Мэн Фанлян снова улегся и перерезал себе горло? – недоверчиво спросил Лю Сун.

Инь Цзянь настойчиво покачал головой:

– Конечно, нет. Что бы ни случилось с Мэн Фанляном, это не было самоубийством. Представить, что вице-президент сам чикает себя по горлу, сует нож в рюкзак, сбрасывает его на террасу, а затем забирается обратно в постель, захлебываясь своей кровью, я не могу. В любом случае угол разреза на его горле показывает, что это дело еще чьих-то рук.

– Кто же тогда его убил?

Инь Цзянь уже задавался этим вопросом, и теперь у него был ответ.

– Провернуть такой сложный план в одиночку Мэн Фанлян не смог бы, – сказал он. – По всей видимости, у него был сообщник. Вот последний его и убил.

Ло Фэй был под впечатлением:

– У вас есть какие-нибудь предположения, кто это мог быть?

– Братец Хуа, – ответил Инь Цзянь без колебаний. – Если никто не мог ни войти, ни выйти через окно, то оставался всего один способ убить Мэн Фанляна – проникнуть в офис и убрать его при блэкауте. Раньше всех туда вошли четверо – братец Лун, братец Хуа и двое их доверенных. Братец Лун подбежал к вице-президенту Линь, на которого работал, а братец Хуа со своим подчиненным – к вице-президенту Мэн. Тот притворился спящим и явно не ожидал, что братец Хуа полоснет его, своего хозяина.

– С учетом улик, такое могло произойти, но в чем мотив? – скептически спросил Лю Сун. – С чего бы вдруг Мэн Фанлян посягнул на жизнь вице-президента Линь? Почему он пошел на сговор с братцем Хуа? И почему тот желал смерти их обоих?

– Точно сказать теперь затрудняюсь, – осторожно ответил Ло Фэй, – но известно, что внезапная смерть Дэн Хуа создала внутри корпорации вакуум власти. Неизбежно возникла подковерная борьба за контроль над компанией. А учитывая, что многие высокопоставленные лица в «Лунъюй» имеют криминальное прошлое, логично предположить, что их методы будут несколько… экстремальными.

У Лю Суна вытянулось лицо:

– Значит, «извещения о смерти» были фальшивыми? А вся эта возня – просто внутренняя борьба за власть, замаскированная под двойное убийство Эвменид? Иными словами, мы зря теряем здесь время?

Ло Фэй прищурился:

– Вы помните «извещение о смерти», которое мы нашли приклеенным к ящику стола Дэн Хуа? То, что на имя братца Хуа?

Инь Цзянь слегка подзатянул с ответом:

– Возможно, братец Хуа просто путал следы.

– Это в каком смысле? – спросил Ло Фэй.

– Вице-президент Мэн, должно быть, прятал в офисе пенопласт и одежду. Но прежде чем укрыть там двоих вице-президентов, братцы Лун и Хуа, вероятно, полностью прочесали помещение. В таком случае Мэн Фанляну оставалось лишь запихать одежду и пенопласт в рюкзак, а затем поместить все в запертый ящик. Стол принадлежал Дэн Хуа, так что у братца Лун не было к нему ключа. А у братца Хуа был. Видимо, он отдал Мэн Фанляну ключ после того, как соврал братцу Лун, что ключа у него нет.

– Ах вот как…

– Братцу Хуа приходилось думать наперед. Он знал, что в ходе расследования мы вскроем ящик, и, когда увидим, что он пуст, у нас возникнут подозрения. Если б мы заподозрили, что ящик использовался для хранения чего-то, что потом было унесено, мы могли разгадать и этот фокус выдавания себя за Эвменид. Вот почему братец Хуа поместил в ящик липовое «извещение о смерти», чтобы мы подумали, что ящик очистил убийца и оставил там записку.

– Хм. В этом есть смысл. – Ло Фэй кивнул. – Но как братец Хуа переживет дату, указанную в извещении? Если день казни пройдет без каких-либо действий со стороны Эвменид, он ведь себя этим изобличит?

Инь Цзянь молчал.

– Вообще-то я думаю, что внутренняя борьба в корпорации – это еще не всё, – продолжил Ло Фэй. – Эту возможность братец Хуа хочет использовать для достижения еще одной цели. Он хочет выманить Эвменид. Неужели вы полагаете, что он попросил Ду Минцяна написать эту статью лишь для того, чтобы люди изменили свое отношение к Эвменидам? Братец Хуа даже сказал, что хочет включить копию своего извещения в следующую статью. Как вы думаете, для чего он на самом деле это делает?

– Он хочет спровоцировать Эвменид! – догадался Инь Цзянь.

– Именно. Он обвинил палача в убийстве невинного человека и настроил против него общественность. Тот же считает себя воплощением справедливости. Такого оскорбления он не спустит и – я абсолютно уверен в этом – придумает способ посчитаться с самозванцем.

– Значит, когда наступит срок, указанный в извещении, придет и палач, – сказал Инь Цзянь. – Он будет ждать и высматривать, кто этот самозванец на самом деле. У него могут быть свои соображения, но он не будет знать наверняка, кто за этим стоит. Братец Хуа, конечно, воспользуется этим для создания ловушки. Он дождется, когда тот заглотит наживку, и отомстит за Дэн Хуа.

– Что будем делать, если палач действительно явится? – спросил Лю Сун, тщетно скрывая свое волнение.

– Это задание я вам и поручаю, – сказал Ло Фэй, пристально глядя на спецназовца. – Нужно, чтобы вы надели эту маскировку из пенопласта, оделись как Эвмениды и появились с братцем Хуа в день его предполагаемой казни.

– Вы хотите, чтобы я стал живцом для Эвменид, – сказал Лю Сун.

Фраза прозвучала как констатация факта. В ней не было никакого сомнения или двусмысленности. Напротив, Лю Сун был польщен тем, что эту задачу поручают именно ему. Он посмотрел вниз, на слой пенопласта, покрывающий его тело. Прежняя неприязнь в нем исчезла, сменившись гордостью.

– Задание крайне опасное, – предупредил Ло Фэй. – Преступник – не единственный, за кем вам придется следить. Возможно, придется иметь дело еще и с братцем Хуа.

Несмотря на серьезность коллеги, Лю Сун усмехнулся:

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду насчет двух зайцев!

У Ло Фэя вид был не таким оптимистичным.

– Есть и еще кое-кто, способный возникнуть на горизонте, – сказал он, расхаживая вокруг стола. – Кто-то, кого, я знаю, вам не терпится увидеть.

– Это кто же? – спросил Лю Сун; сердце его учащенно забилось.

– Хань Хао.

Комнату словно просквозил холод. Особенно при упоминании своего бывшего начальника напрягся Инь Цзянь – ведь это он посодействовал Хань Хао в побеге, пускай и невольно.

– Откуда такие сведения? – спросил он.

– Я полагаю, что Хань Хао уже вступил в союз с братцем Хуа, – прямо сказал Ло Фэй. – Чтобы изготовить безупречные копии «извещений о казни», превратить для записи Мэн Фанляна в Эвменид, а уж тем более хватануть компаньону ножом по горлу, нужен был специалист из своих. Кто-то, досконально знакомый с методами Эвменид. Сколько раз я ни пытался выведать, кто это мог быть, единственный, кто приходит на ум, – это Хань Хао. Подозреваю, что именно он и убил Мэн Фанляна – под видом охранника, вошедшего следом за братцем Хуа в кабинет. Ведь нужна недюжинная подготовка, чтобы прикончить кого-то в полной темноте, да еще и беззвучно.