«Сейчас многие обращаются за квалифицированной психиатрической помощью. Психиатры назначают препараты. И когда случается, что на человека возбуждают уголовное дело, он, не видя подвоха, говорит: „У меня есть лекарства, я должен их принимать каждый день“. Как только следователь это слышит, для него это, как красная тряпка — надо отправить на психиатрическую экспертизу. И для психиатров, похоже, это тоже красная тряпка» К. Тертухина, адвокат Одним из политзаключённых, оказавшихся в условиях стационара, стал активист Рафаил Шепелев, обвиняемый в оправдании терроризма и участии в деятельности террористической организации. По заключению психиатров, он «не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий», но от чего «лечат» фигуранта, неясно. «Ему делали какие-то уколы. Он общался с пациентами о ситуации в стране, и персоналу больницы это не понравилось. Была даже фраза от них: „Нам тут митингов не надо“. Он понял, что, если говорит что-то оппозиционное, ему колют [какой-то препарат], не говорит — не колют. И сейчас приучается к этим, можно сказать, правилам поведения» Д. Шепелев, сын заключённого Для смягчения или полного прекращения лечения заключённым нужно соблюсти несколько условий, в том числе — «проявить критику к содеянному». Однако для многих фигурантов «политических» дел это условие может стать проблемой. «Я могу понять в случае, если человек совершил какое-то общественно опасное деяние: изнасилование или кражу. А тут что? Человека спрашивают: „Ты за войну или против войны?“ И если он против, говорят: „Значит, ты ещё не выздоровел“» Р. Качанов, адвокат Одним из самых известных заключённых, находящихся на психиатрическом лечении, считается якутский шаман Александр Габышев. В стационаре он находится последние несколько лет.

  «Выступаешь против власти — значит, больной»: политзаключённые в России всё чаще оказываются на принудительном психиатрическом лечении - ЭХО

July 29, 2024 04:52

Юлия Мучник - "Эпоха великих фальсификаций. Фальсифицируют... | Facebook

"Эпоха великих фальсификаций. Фальсифицируют историю, среднюю, новую и новейшую (историю буквально вчерашнего дня). Фальсифицируют науку (свои собственные доктрины, методы и догмы), искусство, продукты, чувства и мысли. Мы потеряли критерий для различения действительного от иллюзорного. … Мир сорвался с орбиты и с оглушительным свистом летит в пропасть бесконечности уже с Первой мировой войны. Гуманизм оплеван, осмеян, гуманизм "не выдержал". … На днях около троллейбуса было много народу. Выходивший с передней площадки какой-то молодой человек замешкался. Тогда один из ожидающих схватил его, стащил со ступенек, отшвырнул в ближайшую кучку грязного снега. Сам вскочил в троллейбус и уехал. Отшвырнутый встал, отряхнул пальто, котелок и пошел по своим делам. Оба прилично одеты. Внешность студентов или служащих… Советские люди". Из дневниковой записи поэта Анны Барковой от 25 января 1957 года. Ее арестовывали трижды – и все три раза по доносу. Последний 10-летний срок она получила в самый разгар хрущевской оттепели. Тогда, в письме Генпрокурору СССР с просьбой о пересмотре дел она подчеркивала, что совершила только одно преступление – осмелилась думать. А после первого ареста она отправила такое заявление наркому НКВД - "У меня очень неважное здоровье – бронхиальный туберкулез с постоянно повышенной температурой, малокровие и слабость сердечной деятельности. В силу моего болезненного состояния и моей полной беспомощности в практической жизни наказание в виде ссылки, например, будет для меня медленной смертью. Прошу подвергнуть меня высшей мере наказания". Не расстреляли. Впереди были еще аресты и лагеря. Дожила до 75 лет. Из воспоминаний биолога Зинаиды Степанищевой: "На похоронах было человек 20-25. После кремации я пригласила всех к себе на поминки. Некоторые не могли, но человек 15-16 пришли. С одними я была ранее знакома, других видела впервые. Потом оказалось, что эти люди вместе с А. А. "исправлялись", как она любила говорить, в разных лагерях и в разные годы. Вначале за столом был общий разговор и воспоминания об А. А. Потом я взяла папку с ее стихами и стала читать те из них, которые были мне особенно близки. … И вдруг одна из бывших лагерниц прочла наизусть стихотворение, которого не было в нашем сборнике. … Потом выступила другая тоже с неизвестным нам стихом. Так мы собрали еще 4 или 5 новых стихов. Мне эта сцена показалась намного значительней, чем это могло быть воспринято на первый взгляд. Этим, теперь уже немолодым женщинам, испытавшим все ужасы ГУЛАГа, женщинам со сломанной, искалеченной судьбой, казалось бы, должно быть не до стихов. А они не только старательно записывали, но и читали наизусть те стихи, которые заучивали еще там, "в каком-то нищенском краю цинги, болот, оград колючих". Заучили потому, что, по понятным причинам, нельзя было тогда записать. Они много лет помнили их, стараясь сохранить до того часа, когда смогут вынести их в своем сознании, в своей памяти за пределы колючей проволоки и отдать их людям. И вот тогда, на поминках автора этих стихов, мы присутствовали при том самом моменте, когда они выполнили это свое многолетнее и благородное задание".

  Юлия Мучник - "Эпоха великих фальсификаций. Фальсифицируют... | Facebook

July 29, 2024 04:50

Яков Миркин - Что на сердце? Угроза войны всех против всех... | Facebook

Что на сердце? Угроза войны всех против всех становится всё больше. Она чувствуется на кончиках пальцев. Хорошая жизнь сейчас кажется искусственной. На Ближнем Востоке тьмы всё больше. И всё больше пожарищ в Украине и Европейской России. Когда же это закончится? Когда закончатся бестрепетные нажимания кнопок - охота на людей? Когда? Любые смыслы кажутся ничем, когда идет охота на людей, которые не подозревают, что завтра их не будет. Что делать? Терпеть, ждать, жить - да, конечно. Быть в помощь, готовить окна возможностей - а куда деться. Но еще ведь и закричать, нужно обязательно закричать, невозможно не закричать

  Яков Миркин - Что на сердце? Угроза войны всех