— Правдочтению?

Ротан кивнул.

— Здесь речь идет не о вытягивании правды у человека, который хочет ее скрыть, а наоборот — например, некто хочет показать другому человеку, что именно он видел или слышал. В Гильдии существует закон, касающийся обвинений. Если некто обвиняет мага во лжи или в преступлении, то он должен позволить подвергнуть себя правдочтению или отозвать свои обвинения.

— Это не совсем честно, — задумчиво проговорила Сонеа. — Проверять нужно того, кто совершил этот проступок.

— Возможно, но таким образом можно снимать ложные обвинения. Обвиняемый — маг или нет — имеет право потребовать правдочтения, — Ротан немного замялся. — Правда, бывают случаи…

Сонеа нахмурилась.

— Да?

Ротан откинулся в кресле и сплел пальцы.

— Несколько лет назад в Гильдию привели человека, подозреваемого во множествах жестоких убийств. Наш лидер, Высокий Лорд, прочитал его сознание и подтвердил вину того человека. Чтобы пройти блок сопротивляющегося сознания, требуется большая магическая сила и огромные усилия. Аккарин — единственный из нас, кому это подвластно. Он выдающийся человек. Правда, я слышал, что в прошлом на это были способны многие маги.

Сонеа внимательно слушала.

— Но ведь убийце просто нужно было спрятать свои секреты за дверью, как учили меня вы.

Ротан пожал плечами.

— На самом деле никто не знает, как Аккарину удалось выяснить правду, но если ты находишься в внутри чужого сознания, то стоит только немного подождать, как секреты сами собой начинают выплывать на свет. — Он помолчал и пристально посмотрел на Сонеа. — Ты сама знаешь, как трудно удерживать секреты за дверью. Тут необходима практика. И чем больше ты беспокоишься, что что-то может вылезти наружу, тем сложнее это скрывать.

Сонеа округлила глаза и отвела взгляд, тщательно пытаясь придать лицу нейтральное выражение.

Ротан легко догадался, о чем она сейчас задумалась. Каждый раз, когда он входил в ее сознание, люди и предметы, которые Сонеа хотела утаить, сами бросались в глаза.

Все новички в той или иной мере реагировали одинаково. Он никогда не обсуждал случайно увиденные секреты. Молчание Ротана убеждало учеников, что он уважает их право на тайны и личную жизнь.

Но в случае с Сонеа молчание не поможет внушить ей доверие. В конце недели им следует ожидать визита Лорлена, а он наверняка думает, что занятия по Контролю уже идут полным ходом. Если они хотят когда-нибудь перейти к активным действиям, то нужно избавить девочку от лишних переживаний.

— Сонеа.

Она неохотно встретилась с ним взглядом.

— Да?

— Думаю, нам нужно поговорить о твоих уроках.

Она кивнула.

Ротан наклонился вперед и оперся локтями о колени.

— Обычно я не обсуждаю то, что увидел в сознании моих учеников. Тогда они легче начинают мне доверять. Но в нашем случае это не сработает. Ты прекрасно знаешь, что я видел то, что тебе хотелось бы утаить, и притворяться, что я этого не заметил, было бы бессмысленно.

Она не сводила упрямого взгляда с крышки стола и так сжала подлокотники, что побелели костяшки пальцев.

— Для начала, — продолжал он, — должен сказать, я ожидал, что ты обыщешь мои комнаты. На твоем месте я поступил бы точно так же. Меня это совершенно не беспокоит. Забудь об этом.

Щеки девушки заалели, но она молчала.

— Далее, твоим друзьям и семье с нашей стороны не угрожает никакая опасность. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты переживаешь, что мы станем шантажировать тебя, если ты откажешься с нами сотрудничать, — он выдержал ее взгляд. — Мы этого не сделаем. Это нарушает законы Короля.

Сонеа снова отвела взгляд.

— Ага, но ты все равно нервничаешь. У тебя нет повода верить, что мы подчиняемся законам Короля, — сообразил Ротан. — И еще меньше поводов нам доверять. Это приводит меня к твоему третьему страху — что я раскрою твои планы побега.

Лицо девушки медленно побледнело.

— Тебе ни к чему строить подобные планы, — спокойно заметил маг. — Мы не собираемся заставлять тебя оставаться с нами против твоей воли. Как только ты обучишься Контролю, ты сама решишь, как тебе быть. Для того чтобы стать магом, членом Гильдии, необходимо дать клятву — и следовать ей всю жизнь. Наша клятва не может быть принесена насильно.

Сонеа смотрела на него с открытым ртом.

— Вы позволите мне уйти?

Ротан кивнул и продолжил, тщательно подбирая слова. Еще слишком рано говорить, что Гильдия позволит ей уйти не раньше, чем блокирует ее магическую силу, но донести до девушки, что она больше не сможет ей пользоваться, было необходимо.

— Да, но должен тебя предупредить: без обучения ты не сможешь больше пользоваться своей магией. То, что тебе удавалось раньше, станет невозможным. То есть ты вообще не сможешь сделать ничего волшебного, — он помолчал. — Ты станешь совершенно бесполезна для Воров.

К его удивлению, Сонеа выглядела так, словно у нее камень с плеч свалился. Тень улыбки коснулась ее лица.

— Это меня волнует меньше всего.

Ротан внимательно посмотрел на девушку.

— Ты действительно хочешь вернуться в трущобы? Ты ведь даже не сможешь за себя постоять.

Сонеа пожала плечами.

— Мне не привыкать. Справлялась раньше — справлюсь и теперь.

Пожилой маг нахмурился, тронутый ее откровенностью и встревоженный мыслями о том, что она может вернуться в нищету.

— Я знаю, что ты хочешь вернуться в свою семью, но, вступив в Гильдию, ты не должна будешь отказаться от общения с ними. Ты сможешь навещать их, а они — тебя.

Девушка покачала головой.

— Нет.

Он прикусил губу.

— Ты беспокоишься, что твои друзья и родные станут бояться тебя? Или что вступлением в Гильдию ты предашь двэллов, став тем, что они так ненавидят?

Быстрый пронзительный взгляд Сонеа подтвердил верность его догадки.

— А что требуется, чтобы в их глазах ты осталась достойной уважения?

Она хмыкнула.

— Чтобы Гильдия — или Король — позволили мне делать все, что я посчитаю нужным, ради блага двэллов.

— Не стану тебя обманывать — это не так просто, — ответил Ротан. — Но тем не менее не стоит отбрасывать такую возможность. Магия — довольно редкий дар. Многие отдали бы за это все что угодно. Подумай о том, чему ты можешь здесь научиться. Подумай, как потом сможешь использовать это на благо людей.

Она немного заколебалась, но затем ее взгляд снова обрел твердость.