Очередное сражение окончилось победой Калима. Зрители были поражены. Кто с восхищением взирал на храброго юношу, а кто в ужасе огибал взглядом место сражения, где скорой добычей лесных хищников станут пятеро мертвецов, распластавшихся на имперской дороге. А Калим, не ставя под сомнение свою большую силу, спокойно сел на пассажирское место, и карета вновь тронулась.

Шел последний день месяца Жабы, и юноша направлялся за очередной реликвией. На этот раз послание таинственного Лиолата, столь же изобретательно попавшее к нему в руки, как и все предыдущие, указывало на крупнейшее из озер Сиенсэля. Это озеро находилось далеко на северо-востоке империи, за Морфисом, и носило имя Глаз Гермидона. И правда, этот огромный и глубокий «глаз» темно-синим пятном влился в карту Сиенсэля и будто наблюдал за этим миром, как само божество. Те края малозаселены людьми, лишь небольшие рыбацкие деревушки окаймляют побережье огромного озера. Впрочем, после трагической гибели Понтилии эти места сосредоточили в себе все сто процентов населения громаднейших территорий, что расстилаются за великой рекой. Известно также, что эти морфийские деревушки приносят немало пользы имперским столам, еженедельно переправляя в города больше рыбы, чем переправляется со всех прочих рек и озер Сиенсэля вместе взятых. Рыба, выловленная в Глазу Гермидона, считается изысканным продуктом и подается на стол лично императору. Любой рыбак, живущий на крупнейшем озере, является мастером своего дела, какими были его отец, дед и прадед.

Именно туда, в края густых и темных лесов, к бескрайним и таинственным водам направлялся Калим Дариэль. «То, что тебе нужно, лежит на самом дне божественного озера», — гласила очередная записка Лиолата.

Деревушка, где решил остановиться юноша, носила имя Гремлэйн и располагалась на высоком побережье Глаза Гермидона. Местные жители, привыкшие к чужеземцам — купцам, перевозчикам рыбы или просто рыбакам-любителям, — равнодушно встретили Калима. Уставший юноша нашел приют в таверне, где представился корреспондентом имперской газеты. По его словам, целью его пребывания в Гремлэйне является изучение рыболовства на крупнейшем озере Сиенсэля для последующего составления репортажа. Калим смело предложил рыбакам отправиться грядущим утром на озеро и вместе порыбачить с пользой для статьи в имперской газете. Он готов был лично взять в руки рыболовную сеть и научиться непростому ремеслу от самих мастеров. Рыбаки одобрили лжедеятельность юноши, и многие из них предложили свою помощь. Поразмыслив, Калим избрал своим учителем невысокого седобородого старичка. Звали его Оманди, и он был одним из самых опытных рыбаков во всей деревне. Заплыв на лодке был назначен на четыре часа утра, и уставший с дороги юноша решил пораньше отойти ко сну.

«Бескрайние воды… — раздумывал Калим, перед сном разгуливая по песчаному брегу. — Отсюда и другого берега не разглядеть. Как же в этой бездне отыскать реликвию?..»

Застывший у озера юноша с восторгом огибал взором величественный Глаз Гермидона и окрестности. Вот он снова стоит в одном из далеких уголков империи. Стоит и наблюдает, пока все люди где-то бегут, суетятся и никчемно проживают очередной день. Он здесь, совсем один пред силами природы, будто бы единственный из людей, кто способен бросить им вызов. Он повидал уже так много в своей жизни! Ему открывались бесподобные пейзажи прекрасной Селении, он топтал бескрайние пески басмийских пустынь, исследовал глубокие и мрачные пещеры в Каррольских горах и любовался столичными шедеврами имперской архитектуры. И все эти места неизменно покорялись ему. Куда бы он ни держал свой путь, возвращаясь, он испытывал гордость и удовлетворение, ибо находил главное — очередную реликвию Лиолата. С каждым путешествием, с каждым шагом в этой увлекательной игре Калим обретал все новые силы и способности. Он был уверен: отец гордится им. Да чего там говорить! За все это время он успел триста раз доказать своему отцу, что теперь он многого стоит в этой жизни и сам волен распоряжаться своей судьбой. И к чему была эта клятва? Ведь юноша может стать едва ли не сильнейшим человеком в империи и без всяческих обещаний. «Бессмысленно клясться в том, чего можно добиться своими силами, пусть даже собственному отцу», — был уверен он. Калим близок к новой реликвии, которая сделает его еще сильнее. Она здесь, в этих темных водах, и лжекорреспонденту во что бы то ни стало нужно ее заполучить.

Рано утром старик и юноша сели в лодку и отправились в рыболовное путешествие. Глаз Гермидона был спокоен, ясное предрассветное небо озаряло его бархатные воды. Внизу — глубина, берег потерян, лишь ранние птицы витают над головой, подбадривая или предостерегая. Оманди принялся разбирать свои сети. Он не выглядел уставшим или невыспавшимся. Его вид без утайки говорил о нем все. Не первый год он рано поутру садится в эту лодку, не первое десятилетие он окидывает взором плывущий озерный горизонт. Водная стихия — его второй дом. И ни один имперец, глядя ему в глаза, не смог бы сказать, что жизнь его была менее опасной, чем жизнь любого моряка.

Наконец старик и юноша забросили невод. Оманди, видимо соскучившись по разговорам, а также, как он думал, для газетной статьи, комментировал все свои действия. В ответ Калим успешно делал вид, что внимательно слушает старика, но сам думал лишь об одном: реликвия… где же спрятано это сокровище?.. Куда занесло ее могущественное время? Сколько сетей нужно сплести, чтобы выловить ее со дна громаднейшего озера?..

— Чего скис? — поспешил поинтересоваться старик, заметив подавленный вид юноши. — Тебе не по нраву наше ремесло?

— Нет, что вы! — с поддельным удивлением ответил Калим. — Рыбалка хороша, да вот только неудачна сегодня…

— Неудачна?! — с недоумением переспросил Оманди. — Да ты взгляни, сколько рыбы мы с тобой наловили!

Юноша метался из стороны в сторону по крошечной лодке, всякий раз с нетерпеливым огоньком надежды в глазах встречая невод, разрезающий глубокие воды; но в сетях не было ничего… кроме рыбы. Лишь изредка его взор неистово трепетал, когда старик цеплял снастями нечто большое и тяжелое, после чего вновь яростно угасал, когда оказывалось, что это всего лишь тина или обломок некогда затонувшей здесь лодки. День пролетал. Калим постепенно впадал в отчаяние. Подобно бледнеющему солнцу, чернели его мысли. А что, если он не найдет в этом озере пятой реликвии? Неужели он приехал сюда напрасно? Ему не откроется тайна Лиолата, и он так и не постигнет новой силы, что хранит в себе загадочный источник? Но нет, этого не должно быть! При этой мысли у Калима потемнело в глазах, и он проклял небеса, насмешливо взирающие на него сверху. Недоуменный Оманди молча следил за эмоциями, бушующими на лице юноши, а сам продолжал вытаскивать невод.

Так прошел этот день. Морфийское небо наполнилось густыми облаками, а пустые ведра в лодке — свежевыловленной рыбой. Калим стоял на самом краю и отчаянно взирал в темно-синие воды озера. Он был подавлен. Он уже не внимал репликам старого рыбака и давно отбросил в сторону свой блокнот, якобы корреспондентский. Пришло время сворачиваться и плыть к берегу. Однако юноша настоял-таки в последний раз забросить сети. Это вызвало недоумение старика: ведра переполнены рыбой, улов и без того удачен. Но делать было нечего: старик стряхнул со снастей свежие водоросли, и невод вновь устремился в неведомые глубины. Совсем скоро Оманди почувствовал, что в сети попало нечто тяжелое. Калим вмиг забыл об усталости и принялся помогать рыбаку. Надежда вновь забилась в сердце юноши: а вдруг на этот раз он вытащит то, что ему так необходимо. Кровь сильнее запульсировала в его венах. Вот-вот его взору откроется загадочный предмет… но это была всего лишь часть корпуса от очередной затонувшей лодки.