— Увидеться никогда не поздно, — заверил сеньор Торрес. — Я буду счастлив встретиться с Ригоберто и успокоить его во всех подозрениях на мой счет. Мне хотелось бы стать его другом. Мы с ним, кажется, одного возраста. Сказать по правде, у меня совсем нет друзей, только знакомые. И я уверен, что мы с Ригоберто нашли бы общий язык.

— Мне жаркое из говядины, — заказал дон Ригоберто официанту. — Это ведь местная достопримечательность, верно?

Донья Лукреция попросила прожаренного горбыля с овощным салатом, а Фончито ограничился ракушками.

Ресторанный зал отеля «Порталес» был почти пуст, свежую атмосферу поддерживали только несколько медленных вентиляторов. Все трое заказали лимонад со льдом.

— Я хочу тебе верить, и я хочу знать, что ты мне не лжешь, что ты мальчик с самыми чистыми и добрыми намерениями, — устало проговорил дон Ригоберто. — Но этот тип превратился в тяжелый груз для меня и для Лукреции. Нам уже ясно, что мы никогда от него не избавимся, что он будет преследовать нас до могильной доски. Чего он добивался на сей раз?

— Нам нужно поговорить о важных вещах, пусть это будет дружеская беседа, — объяснил Эдильберто Торрес. — О Боге, об иной жизни, о духовности, о непреходящем. Поскольку ты читаешь Библию, я знаю, что эти вопросы сейчас тебя волнуют, Фончито. А еще я знаю, что ты несколько разочарован чтением Ветхого Завета. Ты ожидал чего-то иного.

— Откуда вам это известно, сеньор?

— Одна птичка напела, — улыбнулся Эдильберто Торрес, но в этой улыбке не было и тени веселья, а только скрытая тревога. — Не принимай мои слова всерьез, это была шутка. Я просто хочу сказать, что у всех, кто приступает к Ветхому Завету, происходит так же, как и у тебя. Продолжай, продолжай, не отчаивайся. И вот увидишь, очень скоро твое мнение об этой книге переменится.

— Откуда он узнал, что ты разочаровался в своих библейских чтениях? — снова вскинулся за своим столом дон Ригоберто. — И это правда, Фончито, тебе действительно так кажется?

— Я не разочаровался, — сухо заметил мальчик. — Просто там все так жестоко. Начиная с самого Господа, с Иеговы. Я никогда не представлял его таким беспощадным — ведь Он бросает столько проклятий, приказывает закидывать камнями прелюбодеек, убивать тех, кто не соблюдает религиозные обряды. Я не верю, что Господь заставлял обрезать крайнюю плоть врагам иудеев. И вообще до чтения Ветхого Завета я не знал, что такое крайняя плоть.

— Времена были варварские, Фончито, — успокоил его Эдильберто Торрес; он говорил очень медленно, не отступаясь от своей меланхоличной манеры. — Все это случилось тысячи лет назад, во времена идолопоклонства и каннибализма. Это был мир, где повсюду царили тирания и фанатизм. К тому же не следует воспринимать библейский текст буквально. Многое там — это символ, поэзия, преувеличение. Когда страшный Иегова исчезнет и появится Иисус, Господь снова станет кротким, милосердным и жалостливым, вот увидишь. Но для этого тебе придется добраться до Нового Завета. Итак, Фончито: терпение и настойчивость.

— И он снова повторил, что хочет с тобой встретиться, папа. Где угодно и когда угодно. Ему бы хотелось, чтобы вы стали друзьями, раз уж вы так подходите по возрасту.

— Ну, такую музыку я уже слышал в прошлый раз, когда этот призрак материализовался в маршрутке, — пошутил дон Ригоберто. — Он ведь собирался помочь мне с моими юридическими проблемами! И что же? Растворился как дым. И на этот раз будет так же. В общем, я ничего не понимаю, сынок. Нравятся тебе или нет твои библейские занятия?

— Не знаю, правильно ли мы подходим к делу, — ушел от прямого ответа мальчик. — Потому что иногда нам все нравится, а порой все так запутывается из-за количества народов, с которыми евреи сражаются в пустыне. Невозможно даже запомнить эти редкостные имена. Нас больше интересуют истории, которые рассказывают эти люди. Они как будто не про религию, а вроде сказок из «Тысячи и одной ночи». Мой приятель Веснушка Шеридан недавно сказал, что такой способ читать Библию не хорош, что мы не умеем ее правильно воспринимать. Что лучше бы нам это делать с учителем. Со священником, к примеру. А вы что думаете, сеньор?

— Что здесь вкусно готовят, — сказал дон Ригоберто, наслаждаясь кусочком жаркого. — А еще мне нравятся чифле — так здесь называют нарезанные печеные бананы. Однако боюсь, что на такой жаре нам будет трудно все это переварить.

Покончив с основными блюдами, все трое заказали по мороженому и уже приступили к десерту, когда заметили, что в ресторан вошла новая посетительница. На пороге она остановилась, как будто кого-то высматривая. Была она немолода, но как-то свежа и кокетлива, полное улыбчивое лицо красила броско, глаза были чуть навыкате, на губах — яркий слой помады. Женщина мило моргала накладными ресницами, ее круглые сережки слегка пританцовывали, белое платье было в обтяжку, а основательные бедра не мешали плавности движений. Оглядев несколько занятых мест, она решительно устремилась к столику, за которым сидела семья дона Ригоберто. «Господин Ригоберто, я полагаю?» — с улыбкой спросила незнакомка. Новая знакомая поздоровалась с каждым за руку и уселась на свободный стул.

— Меня зовут Хосефита, я секретарша господина Фелисито Янаке. Добро пожаловать в край тондеро и че гуа! Вы в первый раз в Пьюре?

Хосефита говорила не только ртом, но и глазами: выразительными, подвижными, зеленоватыми, — а еще она то и дело всплескивала руками.

— В первый и, надеюсь, в последний, — любезно поддержал беседу дон Ригоберто. — А что, сеньор Янаке не смог прийти?

— Он предпочел этого не делать, потому что, как вам известно, сто́ит дону Фелисито сделать шаг по улицам Пьюры, как его тут же преследует рой газетчиков.

— Газетчиков? — Дон Ригоберто выпучил глаза от страха. — А можно узнать, почему его преследуют, сеньора Хосефита?

— Называйте меня сеньорита, — поправила она и, покраснев, добавила: — Хотя теперь у меня есть поклонник, капитан гражданской гвардии.

— Тысяча извинений, сеньорита Хосефита, — растекся в любезностях Ригоберто. — Но почему все-таки газетчики преследуют сеньора Янаке?

Хосефита перестала улыбаться. Она смотрела на приезжих с удивлением и даже с некоторой жалостью. Фончито вышел из своего летаргического сна и теперь тоже внимательно прислушивался к словам пьюранки.

— Вы разве не слыхали, что дон Фелисито Янаке сейчас куда популярнее, чем президент республики? — воскликнула она, даже кончик языка высунув от изумления. — О нем уже много дней судачат по радио, в газетах и по телику. Однако, к сожалению, по весьма нехорошим поводам.

Лица дона Ригоберто и его супруги тоже вытянулись от изумления, так что Хосефите пришлось торопливо объяснить, почему владелец «Транспортес Нариуала» проделал свой путь от анонимности к славе. Было очевидно, что эти приезжие из Лимы и слыхом не слыхивали про письма с паучком и все последующие события.

— Это была великолепная идея, Фончито, — заключил сеньор Эдильберто Торрес. — Чтобы с легкостью плыть по библейскому океану, вам нужен опытный моряк. Этим человеком мог бы стать священник — такой, разумеется, как падре О’Донован. Но также и мирянин, который много лет посвятил чтению Ветхого и Нового Заветов. Как, например, я. Не думай, что я хвастаюсь, однако я действительно провел много лет своей жизни за изучением Священного Писания. Вижу по твоим глазам, что ты мне не веришь.