Гласта тяжело закашлялась и незаметно отерла рот платком. На ткани остались красные пятна. Стоявший позади нее мужчина чуть пошевелился, шелестя складками мантии.

– Риффир! Прекрати мельтешить. – Квадраат нервно перебирал полными пальцами, сложенными в замок над выпирающим из-под складок белой мантии брюшком.

– Тебе-то хорошо говорить! Тебе не надо выбирать между своей честью и спасением мира! А я как-то не привык играть козла отпущения, знаешь ли!

– Никто не знает про этот вызов. Просто не афишируй его.

– Чушь какая! Это сейчас никто не знает! Я тебя уверяю, в моей Лиге достаточно как шпионов, так и желающих погреться на моем месте! А драться со всей Лигой я не в состоянии!

Гласта приглушенно фыркнула. Она себя чувствовала очень слабой – странная, нежданно пришедшая болезнь понемногу убивала ее. Лечению недомогание не поддавалось. Слушать горестные сентенции черного мага ей было на редкость противно.

– Как мило! Темнейший, на моей памяти это первый раз, когда ты признаешь, что не всесилен!

– Леди Гласта! Ваш сарказм неуместен! А ваше желание привести на это совещание вашего помощника отнюдь не способствует повышению уровня секретности!

Гласта пожала плечами. Объяснять Риффиру, что время ее уходит и что заместителя ее необходимо срочно полностью вводить в курс всех дел Ордена, было нецелесообразно и даже опасно.

– Я не понимаю, почему ты не хочешь воспользоваться этим вызовом, темнейший, и просто заманить Ра'ота в ловушку. Где мы бы спокойно с ним разобрались.

Риффир раздраженно дернулся. Что она понимает! Просто человек! Поединки такого уровня устраивались в местах, технически не приспособленных для совместной активации арканов, рекомендованных Сиринити. Он в бешенстве ударил кулаком по мраморной колонне, уходящей высоко вверх. Если он победит – он выпустит на свободу стихийную силу Тьмы. Если он проиграет – кто, кто и как сможет предотвратить исполнение предсказания? Да, в его Лиге есть немало достойных и сильных магов, приближающихся по уровню знаний и умений к его собственному, но все же они слабее. Немного – но слабее. И не представляют всей картины. За свою долгую жизнь Риффир настолько привык считать себя незаменимым, что сейчас не допускал и тени мысли о том, что кому-то из его соперников удастся то, что не удается ему самому.

Маг резко остановился, не завершив шага, и снова вызвал в воздух изображение диска, на котором он проводил опыты. Сейчас на диске остались только две фигурки, на месте третьей колебалось яркое пятно света. Что это означает? Сила была выпущена в мир? Или они ошиблись, и эльфийский стрелок вовсе не был ее носителем?

Квадраат следил за ним водянисто-серыми, прозрачными глазами.

– Я уже говорил тебе. Во время последнего сражения действительно имела место быть сильная вспышка магии – но это не была сила Света.

Риффир напрягся:

– Да, да, я знаю, что это была магия крови. Но! Квадраат! Это все же была несусветно странная сила! Сила крови – она темная и вязкая, цвет этой магии я ни с чем бы не перепутал. А это… как будто магию крови призвал белый маг!

Глава Белой Лиги неторопливо подошел поближе к висящему в воздухе диску.

– Белый маг не может призвать кровь. А вот что может эльфийский ведун – я понятия не имею. И что там случилось – мы не знаем. Но прорыва силы не было, благодарение богам, и хватит об этом.

Гласта снова закашлялась. Мужчина за ней стоял неподвижно и безучастно, как закутанная в серое статуя. Капюшон был надвинут низко на глаза, полностью затеняя лицо, фигура пряталась в широких складках мантии. Тень, пришедшая в мир живых.

Квадраат непроизвольно поежился, ощущая выступивший между лопатками пот. Хоть и было это совершенно несопоставимо с его статусом, но помощник Гласты пугал мага. Он заставил себя отвести глаза и посмотреть на Риффира.

– Мне не нравится происходящее. Я не уверен, что мы можем полностью доверять нашим информаторам. Вдруг он все же не мертв? Его тело нам достать не удалось, хоть я и пытался.

– Светлейший, это непохоже на тебя: отрицать очевидное. – Гласта снова отерла платком губы. – С чего бы такие сомнения?

– Ра'ота тоже объявили мертвым. Так нет же, как мы видим, он жив и, вероятно, более чем силен, раз бросил вызов нашему доброму другу.

«Добрый друг» поморщился:

– У меня не возникло ощущения силы, когда я получил его вызов.

– А если он настолько силен, что может скрывать свои истинные возможности? – Белый маг задумчиво пожевал губами. – В любом случае, ситуация неприятная. И мне все же кажется, что носителей сил может быть несколько. Раз Свет не вырвался в мир при смерти этого эльфа – быть может, у стихийных сил есть еще кто-то про запас?

Гласта медленно подняла на него глаза:

– Ты опять намекаешь на Арриера?

– Возможно. По нашим сведениям, последнее время ему феноменально везет. Не может это быть просто обычной удачей.

Риффир сухо рассмеялся:

– Может быть все, что угодно. Мы тут сейчас как бабки, гадающие по зеркалу. Много болтовни и мало проку.

Белый маг неприязненно сощурился:

– Не мне тебе напоминать, что проку было бы куда как больше, если бы ты нашел время и силы приструнить свою магичку. Если бы Ксаель действовала согласно нашему плану, ничего этого, – он ткнул толстым пальцем в висящий в воздухе темный диск, – не случилось бы. И мы спокойно могли бы разобраться со всей этой канителью.

Лицо Риффира на мгновение перекосилось от бешенства, заметного даже сквозь морок. Провал с Ферией был для него крайне болезненным. Он был абсолютно уверен в том, что надлежащим образом обработал психику эльфийки, – и такой сокрушительный провал! Ксаель должна была использовать свою природную силу, чтобы заставить по максимуму проявиться способности подозреваемых, после чего заманить их в специально подготовленное для этого здание, оснащенное порталами. По сигналу Главы обеих Лиг могли мгновенно переместиться туда и в строгом соответствии с требованиями Сиринити уничтожить потенциальные сосуды разрушительных стихийных сил.

Но, вместо того чтобы поднять кладбища города, Ксаель зачем-то использовала круг крови и призвала дракона. Его источники утверждали, что она пыталась уничтожить мага повстанцев, но тот в очередной раз оказался сильнее. Последнее, в связи с недавним вызовом, заставляло его нервничать. С другой стороны, С'к'ни'хх Варрант был однозначно указан как потенциальный носитель силы, но его смерть ничего не изменила. Может, и смерть Ра'ота пройдет безболезненно для этого мира? Может, Сиринити в принципе ошибалась – и не так уж и важно уничтожать потенциальных носителей сил с такой осторожностью?

Его нервировал оставшийся на диске светящийся круг на месте третьей фигурки. Вдруг опасения Квадраата имеют под собой реальную основу? Эльф просто исчез, тела его никто не нашел. Да, трупы погибших сжигали, но все же. Он более чем неплохо платил своим шпионам – неужели они не могли вытащить его из костра? Но не вытащили и не принесли ни клочка мертвой плоти. А мага повстанцев тоже официально причислили к мертвым – и что? Он вспомнил трепетавший в его руке маленький черный сгусток тумана. И почему именно сейчас?