Для сравнения – другой вариант перевода «Изумрудной Скрижали» (а таких переводов немало: существуют, например, два варианта перевода текста «Скрижали» на арабский язык, и они значительно отличаются друг от друга):

1. Истинно – без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно.

2. То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.

3. И так все вещи произошли от Одного посредством Единого: так все вещи произошли от этой одной сущности через приспособление.

4. Отец ее есть Солнце, мать ее есть Луна. (5) Ветер ее в своем чреве носил. (6) Кормилица ее есть Земля.

5 (7). Сущность сия есть отец всяческого совершенства во всей Вселенной.

6 (8). Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю.

7 (9). Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого нежно, с большим искусством.

8 (10). Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших (областей мира). (11) Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма.

9. Эта сущность есть сила всех сил: ибо она победит всякую тонкую вещь и проникнет всякую твердую вещь.

10 (12). Так сотворен мир.

11 (13). Отсюда возникнут всякие приспособления, способ которых таков (как изложено выше).

12 (14). Поэтому я назван Триждывеличайшим, ибо владею тремя частями вселенской Философии.

13 (15). Полно то, что я сказал о работе произведения Солнца.

В предисловии к «Восприятию» суфия Джафара ас-Садика содержатся те же мысли: «Человек – это микрокосм, а Вселенная – макрокосм, единство. Все порождается единым. Всего можно достичь могуществом созерцания. Сначала эту сущность нужно отделить от тела, а потом соединить с ним. Это – Работа (Делание). Ты начинаешь с себя, кончаешь всем. Преображение – прежде человека, превыше его».

Следовательно, комментаторы алхимических трактатов упустили из виду еще одно обстоятельство, суть которого заключается в следующем. Наряду с металлургией, напоминавшей собой алхимию (на уровне терминологии), существовала духовная алхимия, не имевшая ничего общего с (ал)химическими опытами. Джабир (или его последователи, в число которых, несомненно, входили и суфии) действительно занимался химическими исследованиями. Эти люди сделали немало открытий, ставших, по общему признанию, основой современной химии. Для современного человека это означает, что они пытались получить философский камень, то есть добиться превращения металлов. Но разве могли бы они годами заниматься экспериментами и терпеливо сносить неудачи, являющиеся уделом всех алхимиков, если бы не были убеждены в теоретической возможности успеха?

Разве стали бы они ставить столь серьезные опыты вслепую, в условиях отрицательного отношения общества к индивидуальной религиозной практике, действительно пытаясь добиться трансмутации только в целях наилучшей маскировки?

Понять истинное положение вещей в данной области нам мешают два изъяна современного мышления. Во-первых, наши современники пытаются судить о людях прошлого по себе. Во-вторых, обычная трудность, с которой сталкиваются поверхностные теоретики, заключается в том, что они никогда не пытаются понять суфизм изнутри. Суфийская традиция имеет многовековую историю. Ее можно охарактеризовать как «делание». С точки зрения современных стандартов суфийское «делание» может показаться не имеющим ничего общего с наукой (понимаемой в сегодняшнем смысле этого слова). Тем не менее оно находит широкое применение. Ищущему предлагают завершить какую-нибудь работу. Она может иметь отношение к алхимии или же являться заданием добиться успеха в каком-либо теоретически невозможном деле. Для достижения определенного прогресса в своем развитии ищущий должен отнестись к полученному заданию с полной верой в возможность его осуществления. В процессе его разработки и исполнения он приобретает духовный опыт. Задания, имеющие отношение к алхимии или к другим вещам, могут быть невыполнимыми, но они образуют те рамки, в пределах которых совершенствуются его постоянство и прилежание, интеллектуальные и духовные качества. В этом смысле само задание становится второстепенным, но его нельзя считать второстепенным, если человек занимается им, скажем, всю свою жизнь, так как в этом случае оно становится постоянным кругом его полномочий. Это чем-то напоминает дух соперничества, свойственный спорту, альпинизму, физкультуре и т.д., распространенным в других обществах. Подъем на вершину горы или развитие мускулатуры являются фиксированными намерениями, но подлинной трансформации их благодаря усилиям добиться невозможно: это средство, а не цель. В целом данная концепция может показаться странной, но все же она обладает своей логикой. При помощи приложения усилий можно изменить не внешнее, а самого человека. Значение имеет только развитие человека, и ничто иное.

Существует суфийская аллегория об алхимии, интересная своей связью с западной мыслью: «У одного человека было несколько ленивых сыновей. Умирая, он сказал им, что на своем поле он спрятал золото, и они могут найти его там. Они перекопали все поле, но ничего не нашли. Тогда они засеяли поле пшеницей, которая дала богатый урожай. Так продолжалось несколько лет. Они не нашли золота, но тем не менее разбогатели и привыкли к полезному труду. В конце концов они стали настоящими рачительными хозяевами и забыли о поисках золота».

Таким образом, попытки получить золото с помощью химических опытов привели к результатам, ничего общего не имеющим с формальной (буквальной) целью этих попыток. Эта история была, безусловно, известна и на христианском Западе, так как ее приводили и Бэкон, и химик XVII века Борхав. Смысл ее в том, что работа, направленная на достижение ее предполагаемой цели, важнее достижения этой цели как таковой. Бэкон писал: «Алхимия подобна человеку, сказавшему своим сыновьям, что он спрятал золото на винограднике. Перекопав землю, они не нашли золота, но зато подготовили почву для винограда и получили богатый урожай».

Бэкон дает представление об эволюционной теории алхимии: «Я должен сказать вам, что природа всегда стремится к совершенству золота, но многие обстоятельства изменяют металлы».

Функции философского камня как универсального медицинского средства (лекарства от всех болезней, панацеи) и источника долголетия (эликсир бессмертия, эликсир вечной молодости) освещают еще один аспект духовной алхимии, который совершенно точно совпадает с суфийскими методами. Интересно отметить, что в суфийской традиции термины «камень» или «эликсир» означают «философский камень», то есть определенное состояние ума, на котором концентрируется врач, передавая его затем пациенту и используя для этого его ум. Если связать это с некоторыми западными описаниями излечения больных при помощи камня, нетрудно догадаться, о каком камне идет речь. Результатом определенных методов концентрации и трансформации ума (соединение соли, серы и ртути) будет камень – определенная сила. Этот камень передается больному, и больной выздоравливает.