стал писать об этом в данный момент". В июле FDA объявило, что предписало Purdue внести изменения в упаковку OxyContin, добавив на нее так называемый "черный ящик" - самое строгое предупреждение агентства, указывающее на опасные для жизни риски препарата.

Одной из пациенток, испытывавших трудности с оксиконтином, была секретарь Говарда Уделла по юридическим вопросам Марта Уэст. В показаниях, данных в 2004 году, Уэст рассказала, что после того, как она начала принимать препарат от боли в спине, "я обнаружила, что он не действует в течение того периода времени, который должен был действовать". Она должна была принимать по одной таблетке каждые двенадцать часов, но обнаружила, что боль возвращалась за несколько часов до приема следующей дозы. "Если я хотела получить достаточное облегчение, понимаете, мгновенное облегчение, достаточное для того, чтобы я могла пойти на работу и функционировать в течение дня, я должна была сделать его с немедленным высвобождением", - сказала она. И, проведя свое исследование, как Энн Хедония, на тех интернет-форумах, она точно знала, как это сделать. Перед тем как отправиться на работу за свой стол возле офиса Говарда Уделла на девятом этаже Purdue с его царственным фиолетовым ковром, Марта Уэст раздавливала одну из таблеток оксиконтина и нюхала ее.

 

Опубликовав свой первый большой материал об оксиконтине, Барри Майер не отходил от темы. Небольшие газеты по всей стране уже освещали последствия распространения оксиконтина, особенно в регионах, которые пострадали больше всего. Но Майер привлек к этой проблеме такое внимание, какого она не получала раньше. Возможно, он пришел к табачной истории слишком поздно, чтобы ее раскрыть, но к истории с оксиконтином он приступил очень рано и был потрясен тем, что узнал. "В отличие от многих компаний, производящих лекарства, которые торгуются на бирже, Purdue Pharma является частной компанией и входит в сеть концернов, основанных тремя братьями - Артуром, Мортимером и Раймондом Саклерами", - написал Майер в продолжении статьи в марте 2001 года. "Сейчас компанией руководит сын доктора Раймонда Саклера, доктор Ричард Саклер". Он попросил поговорить с Саклерами о разворачивающемся кризисе, связанном с их препаратом. Они отказались.

Вместо этого компания выставила своего представителя по связям с общественностью Робина Хогена, а также специалиста по боли, работавшего на Purdue, по имени Дэвид Хэддокс. Бывший дантист, переквалифицировавшийся в врача-болельщика, Хэддокс был любопытным представителем, напряженным, едким, высокомерным человеком в очках и с бородой цвета соли и перца. Он любил сообщать людям, как бы подтверждая свою добросовестность, что сам родом из Аппалачей. "Я вырос в шахтерских поселках Западной Вирджинии", - говорил он. "Мне не нужно было учиться в медицинском колледже, чтобы узнать о боли. Я видел последствия боли для травмированных шахтеров и их семей с самого детства".

Как и Ричард Саклер и Говард Уделл, Хэддокс был искренне верующим. По его мнению, оксиконтин был вне всяких порицаний - великолепный дар, который Саклеры преподнесли человечеству и который теперь портит нигилистическая поросль деревенщин, принимающих таблетки. Однажды Хэддокс сравнил оксиконтин с овощем, сказав: "Если я дам вам стебель сельдерея и вы его съедите, это будет полезно. Но если бы вы положили его в блендер и попытались впрыснуть себе в вену, это было бы не очень хорошо". Барри Майер сказал, что все случаи смерти от передозировки Оксиконтина "обычно связаны с несколькими факторами, например, с алкоголем", и предупредил, что любое "преувеличение" проблемы злоупотребления может создать неоправданные препятствия для законных пациентов с болью, которые ищут препарат. Если кто-то из пациентов, страдающих от боли, случайно попал в зависимость, Хэддокс не принес никаких извинений. Многие из них говорят: "Ну, я принимал лекарство так, как мне сказал врач", а потом начинают принимать все больше и больше", - сказал он в интервью Associated Press в 2001 году. "Я не вижу, в чем тут моя проблема".

У Хэддокса на все был ответ. Он допускал, что у пациентов, которым прописывали препарат , обычно вырабатывалась толерантность к нему, и нередко некоторые пациенты, принимавшие оксиконтин, обнаруживали, что испытывают симптомы отмены - зуд, тошноту или дрожь - еще до окончания двенадцатичасового цикла дозирования. По мнению Хэддокса, это была не зависимость, а просто физическая зависимость, а это совсем другое. Фактически, он придумал термин "псевдозависимость", который компания Purdue начала включать в свою рекламную литературу. Как объяснялось в одной из брошюр, распространяемых компанией, псевдозависимость "кажется похожей на зависимость, но вызвана не снятой болью". Непонимание этого тонкого феномена может привести к тому, что врачи "неправомерно заклеймят пациента ярлыком "наркоман". "Но псевдозависимость обычно прекращается, когда боль снимается, - говорится в брошюре, - часто путем увеличения дозы опиоидов". Если вы испытываете синдром отмены между приемами препарата, предлагает компания, ответ заключается в увеличении дозы. Клиническое решение Хэддокса совпало с маркетинговым императивом, который компания Purdue предъявила своим продавцам: призывать врачей повышать дозировку.

Если это различие между зависимостью и псевдозависимостью и можно было истолковать как корыстное, то оно было скорее смысловым, чем клиническим. Если вы испытываете приступы мучительной ломки между приемами наркотика, то, как называть ноющую зависимость, которая овладевает вами, не имеет особого значения. "Нет никакой разницы", - говорит Марта Уэст о своей расцветшей зависимости от оксиконтина. "Вам становится плохо, когда вы перестаете его принимать... "Зависимость" или "зависимость". Называйте как хотите. Проблема одна и та же. Вы не можете перестать принимать его".

После первоначального рассказа Майера он однажды получил сообщение от инсайдера компании , который хотел поговорить. Они договорились встретиться в закусочной в городе Уайт-Плейнс, расположенном в нескольких минутах езды к северу от Манхэттена. Инсайдер, торговый представитель, нервничал из-за разговора с Майером, даже имея глубокую подоплеку, а также был очень расстроен тем, что происходило в компании. Представитель не назвал Майеру имени, и по сей день, спустя десятилетия, Майер не разглашает даже пол своего источника. Инсайдер достал что-то из сумки. Это был лист линованной тетрадной бумаги, а на нем - написанный от руки список имен. Их было десять, все - продавцы Purdue. В верхней части листа инсайдер написал "Топперы". Это были десять лучших торговых представителей в стране. Рядом с именем каждого представителя было указано место - его или ее регион продаж. Посмотрите на сайте эти регионы, сказал Майеру источник: каждый район, представленный в этом списке, является "горячей точкой" для злоупотребления оксиконтином.

Майер был поражен. Идея была очевидной, если задуматься, но до этого момента он не задумывался о ней: Purdue знала, вплоть до последней