красоте мужской фигуры испытывала отвращение и, влюбляясь, была разборчива, то домогающейся стороной оказалась бы она, а он – отказывающей; а это унизило бы ее даже в глазах мужчины. В любви она должна казаться холодной, а мужчина – пылким. Не слушаться призыва любви не к лицу мужчине, а легко поддаваться этому призыву позорно для женщины. Желание женщины распространить свои чары на всех светских мужчин – это кокетство; стремление казаться влюбленным во всех женщин – это ухаживание; и то и другое может быть лишь жеманством, ставшим модой, без всяких серьезных последствий, точно так же как право иметь при себе чичисбея, представляющее собой преувеличенную свободу замужней женщины, или существование прежде в Италии куртизанок (в Historia concilii Tridentini, между прочим, говорится: erant ibi etiam 300 honestae meretrices, quas cortegianas vocant), о которых рассказывают, что они проявляли больше тонкой культуры благонравного светского обращения, чем женщины смешанного общества в частных домах. Женатый мужчина добивается благосклонности только своей жены, замужняя женщина – благосклонности всех мужчин; она наряжается только ради представительниц своего пола, из ревнивого желания превзойти других женщин привлекательностью или важностью; мужчина же наряжается ради женщин, если можно назвать нарядами то, что имеет лишь целью своим видом не заставить краснеть свою жену. Мужчина судит о недостатках женщин снисходительно, а женщина (в обществе) – очень строго, и молодые женщины, если бы им был предоставлен выбор, перед каким судом предстать со своими проступками – перед мужским или женским, конечно, выбрали бы своими судьями мужчин. Если утонченная роскошь достигает высокой степени, то женщина бывает благонравной только по принуждению и не скрывает, что она больше хотела бы быть мужчиной, ибо тогда ее склонности имели бы больше простора и больше свободы; но ни один мужчина не желает стать женщиной.

Она не спрашивает о воздержанности мужчины до брака; для мужчины же вопрос о целомудрии женщины бесконечно важен. Замужние женщины смеются над нетерпимостью (ревностью мужей вообще); но это только их шутка; незамужняя женщина судит об этом с большой строгостью. Что же касается ученых женщин, то они пользуются книгами примерно так же, как своими часами: они носят их только для того, чтобы показать, что у них есть часы, хотя обычно эти часы у них не ходят или неверно показывают время.

Женские добродетели или пороки отличаются от мужских не столько по роду, сколько по мотивам. Она должна быть терпеливой, он должен быть терпимым. Она – чувствительна, он – впечатлителен. В хозяйстве дело мужчины приобретение, дело женщины – бережливость. Мужчина ревнует, когда любит; женщина ревнует и не любя, ибо она теряет из круга своих поклонников столько мужчин, сколько начинает ухаживать за другими женщинами. Мужчина имеет вкус для себя, женщина делает себя предметом вкуса для каждого. «То, что говорит свет, верно, и то, что он делает, хорошо» – вот принцип женщины, который вряд ли совместим с характером в строгом смысле слова. Но бывали и дельные женщины, которые в своем домашнем хозяйстве с достоинством проявляли характер, соответствующий этому их назначению. Жена Мильтона уговаривала своего мужа, чтобы он принял предложенное ему после смерти Кромвеля место латинского секретаря, хотя это противоречило его принципам, ибо ему пришлось бы признать теперь законным то правительство, которое прежде он признавал противозаконным. «Ах, – ответил он ей, – ты, моя милая, хочешь, как и другие женщины, разъезжать в каретах, а я должен быть честным человеком». Жену Сократа, а может быть, и жену Иова честность их мужей ставила в затруднительное положение, но в их характере утвердилась мужская добродетель, не умаляющая перед женской их добродетелью заслуги их собственного характера в тех обстоятельствах, в которых они оказались.

ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

В сфере практического женщина сама должна развивать и дисциплинировать себя; мужчины в этом мало разбираются.

Молодой муж имеет власть над своей более старой женой. Это основывается на ревности, когда сторона, в половой способности подчиненная другой, опасается вторжения другой стороны в свои права и потому вынуждена унизиться до услужливого обхождения и внимательности к ней. Поэтому каждая опытная замужняя женщина отсоветует [другим] выходить замуж за молодого человека даже одинакового возраста; дело в том, что с течением времени женщина стареет раньше, чем мужчина, и если не обращают внимания на такое неравенство, то нельзя с уверенностью рассчитывать на согласие, которое основывается на равенстве; и молодая разумная женщина лучше устроит свое семейное счастье со здоровым, но значительно более старшим мужчиной. Однако мужчина, который, быть может, еще до брака в распутстве растратил свою половую способность, в своем доме остается лишь фатом, ибо только в том случае муж может быть господином в доме, если он в состоянии удовлетворить все справедливые притязания.

Юм замечает, что женщин (даже старых дев) больше раздражают сатиры на супружество, чем колкости в адрес их пола. Ведь последние никогда не принимаются всерьез, в первом же случае дело может стать серьезным, когда представляют в надлежащем виде те тяготы, от которых избавлена незамужняя женщина. Вольнодумство в этом деле может иметь дурные последствия для всего женского пола, ибо в таком случае он может опуститься до простого средства удовлетворения желаний другого пола; а это легко может привести к пресыщению и непостоянству. Женщина в браке становится свободной, а мужчина утрачивает в нем свою свободу.

Выведывать моральные свойства мужчины, особенно молодого мужчины, до вступления его в брак – это не дело женщины. Она думает, что в состоянии исправить его; разумная жена, говорит она, может направить на путь истины испорченного мужа; но в этом суждении она в большинстве случаев обманывается самым печальным образом. Сюда же относится и мнение тех прямодушных женщин, будто можно не обращать внимания на распутство данного человека до брака, ведь если только он не совсем истощен, он в достаточной мере удовлетворит этот инстинкт своей жены. Эти добрые души не думают о том, что распутство в этом деле состоит именно в смене наслаждения и что однообразие в брачной жизни скоро вернет мужа к прежнему образу жизни.[60]

Под чьим началом должен быть дом? Он может быть под началом только одного – того, кто всем делам дает общее направление, соответствующее его целям. Я сказал бы на языке светской любезности (но не без правды), что женщина должна властвовать, а мужчина управлять; ведь склонность властвует, а рассудок управляет. Поведение мужа должно показывать, что он больше всего заботится о благе своей жены. Но так как муж должен лучше всех знать, в каком положении дела и что` в данном случае можно сделать,