лангобардов. Его пророчество гласило: “Лангобарды вторгнутся в Галлию и разрушат семь городов, поскольку в очах Господа велика порочность этих городов. Никто в них не знает Господа, никто не ищет Его, никто не делает добра, которое смягчило бы гнев Господень. Все-все жители без веры, склонны к клятвопреступлению, к воровству, не задумываясь убивают; и нет там никакого правосудия. Церковную десятину они не платят, бедных не кормят, не одевают тех, кому нечего одеть; странникам они не дают ни приюта, ни достаточно еды. Потому этих людей ждет несчастье. И я говорю вам: все имущество спрячьте за стенами, иначе лангобарды его заберут. Найдите самые защищенные места и укрепитесь там”.

Всех удивило то, что сказал Хоспикий. Все в великом волнении уходили от него домой. Потом он поговорил со своими монахами, сказав им: “Немедленно покиньте это место и заберите с собой свое имущество. Люди, о которых я вам говорил, уже приближаются”. “Мы не можем оставить тебя, преподобие Отче,” — отвечали они. “Не бойтесь за меня, — сказал Хоспикий. — Они мне причинят вред, это правда, но не убьют”. Монахи скрылись, и явились лангобарды. Они разрушили все, что могли, и, наконец, достигли того места, где жил отшельником Хоспикий. Он показался им через окно в своей башне. Кружа вокруг башни, лангобарды не могли найти никакого прохода, сквозь который могли бы добраться до отшельника. Двое из них вскарабкались наверх и пробили отверстие в крыше. Увидев Хоспикия в цепях и власянице, воскликнули: “Это преступник! Он, должно быть, кого-то убил. Вот почему на нем цепи”. После того, как привели переводчика, они спросили Хоспикия, что он сделал, чем заслужил такое наказание. Он признался, что совершил убийство и что виновен во всех известных преступлениях. Один из лангобардов вытащи меч и приготовился отрубить отшельнику голову. Когда он занес правую руку свою для удара, она была парализована прямо в воздухе, так что он даже не мог ее опустить. Меч из его руки упал на землю. Увидев это, спутники его закричали и стали просить Преподобного сказать им, что им теперь делать. Хоспикий над рукой воина сотворил крестное знамение, и она вновь ожила. Человек этот был обращен прямо на месте, тут же был совершен постриг, и он стал одним из самых преданных Хоспикию монахов. Двое из вождей лангобардов, которые слушали то, что он им сказал, вернулись в свою страну, к себе домой живыми и невредимыми. Другие же, которые посмеялись над предостережениями Хоспикия, погибли в Провансе. Многие из них были одержимы бесами и, не переставая, кричали: “Преподобный, блаженный, зачем ты нас так мучаешь и жжешь?” Он возложил на них руку и исцелил их.

Некоторое время спустя после этого один обитатель Энгера слег с очень высокой температурой и потерял и слух, и способность говорить. Хотя от горячки он поправился, но так и остался глухонемым. Один дьякон из тех мест как раз собирался отправиться в Рим и привезти мощи святых апостолов и других святых, хранящих этот город. Когда родители больного услышали об этом, они просили дьякона взять с собой в эту поездку их сына, так как, если бы он только мог побывать на могилах святых апостолов, он бы немедленно исцелился. И так они отбыли вдвоем и через какое-то время добрались до места, где жил преподобный Хоспикий. Дьякон поприветствовал его и поцеловал. Затем объяснил причины своей поездки и сказал, что держит путь в Рим. Он попросил Преподобного свести его с какими-нибудь местными моряками, которых он мог знать. Как раз перед их уходом Хоспикий, благодаря Духу Божию, почувствовал в себе вышнюю силу. Он сказал дьякону: “Пожалуйста, покажи мне твоего больного”. Дьякон поспешил к месту их ночлега и нашел больного, вновь страдавшего от высокой температуры. Тот знаками показывал, что в ушах у него сильно звенит. Схватив за руку, дьякон потащил его к Преподобному. Хоспикий ухватил больного за волосы и выставил его голову в окно. Взял немного масла, освятил его, крепко зажал язык человека в левой руке и влил масло ему в горло, а потом полил на темя. “Во имя Господа нашего Иисуса Христа, — сказал он, — пусть уши твои и уста отверзнутся той чудодейственной силой, которая некогда изгнала злого духа из глухонемого человека”. Сказав это, он спросил у больного, как его зовут. “Меня зовут так-то и так-то,” — ответил тот, явно выговаривая слова. Когда дьякон увидел, что произошло, то сказал: “От всего сердца благодарю Тебя, Иисусе Христе, за то, что сотворил такое чудо рукой раба Твоего. Я ехал к Петру, к Павлу и Лаврентию и всем остальным, кто прославил Рим кровью своею. А всех их нашел здесь, в сем самом месте всех обнаружил”. Сказав это, он заплакал и преисполнился благоговейного страха. Преподобный не приписал себе никаких заслуг. “Успокойся, дорогой брат, — сказал он, — это сделал не я, а Тот, Кто сотворил человека ради спасения нашего, Тот, Кто дает зрение слепым, слух глухим, речь немым, Кто очищает кожу у прокаженных и находит лекарство для всех больных”. Дьякон попрощался с Хоспикием и, радостный, продолжал путь со своим спутником.

После того, как они уехали, пришел испытать эту чудодейственную силу человек по имени Доминик, который от рождения был слепым. Он два или три месяца оставался в близлежащем монастыре и все свое время проводил в молитвах и посте.

Вскоре Хоспикий послал за ним. “Хочешь обрести зрение?” — Спросил он. Доминик ответил: “Моим желанием всегда было узнать о том, что мне неизвестно. Я не знаю, что такое свет. Но знаю одно: все, кто его видят, высоко его ценят. Что касается меня, то я от рождения и до сего дня никогда не имел зрения”. Хоспикий освятил немного масла и, сотворив над глазами больного крестное знамение, произнес: “Да откроются глаза твои во имя Иисуса Христа, Спасителя нашего”. Глаза человека немедленно открылись, и он стоял, замерев в восхищении от вида чудных творений Божиих, которые видел в первый раз.

Позднее к Хоспикию привели девушку, которая, как она сама призналась, была одержима тремя бесами. Он возложил на нее руку и благословил ее, начертав знак креста на ее лбу освященным маслом. Бесы были изгнаны, и женщина ушла исцеленная. Своим благословением он исцелил и другую девушку, которую угнетал нечистый дух.

Когда приблизился день его смерти, Хоспикий призвал к себе аббата монастыря. “Принеси лом, — сказал он, — пробей