Да, через два столика сидел он, Бен. Я узнала его по тому, как его волосы касались воротника темной футболки-поло. Узнала по его рукам, видневшимся из-под ее рукавов. Напротив него, подперев руками подбородок, с волосами, убранными в хвост, сидела Клаудия. Она смотрела на него с такой нежностью, что я почувствовала себя вуайеристом. Он сжимал в руке ледяное пиво. Я пыталась не рассматривать их. Я зажмурила глаза – ко мне подбирался ураган Келси с его сильнейшими ветрами.

Когда я открыла глаза, они вдвоем смотрели на меня.

Клаудия встала первой. Она выглядела по-новому в черном саронге[16], который подчеркивал ее грудь и упругие бедра. Ее темно-красные губы выглядели более чем соблазнительно, а когда она поприветствовала меня взмахом руки, на ее щеках проступил легкий румянец.

– Шарлотта! Это я…

Я позволила ей обнять меня, хотя мне больше не хотелось выслушивать соболезнования. Я знала, что ей жаль. Всем было жаль, но сожаление не возвращает нам умерших.

– Филипп ожидал от нас великих поступков. Он ожидал их от всех нас, – произнесла она, положив руку себе на бедро. – Я скучаю по Филиппу каждый божий день. Все мы скучаем по нему. Но я собираюсь совершать великие дела. Ради него, ради всех, кто не может этого делать. И ты тоже должна их совершать.

Потом ей пришла в голову безумная идея.

– Садись с нами. Напьемся до чертиков, поднимая тосты в память о Филиппе.

Бен помахал нам рукой через стойку бара. Клаудия не обратила внимания, на то, что он остался сидеть, но я это заметила. Зачем втягивать ее в то, что потеряли мы?

Филипп был не единственным пострадавшим в этой истории, и я попыталась отвязаться от подруги Бена.

– Я не хочу мешать вам наслаждаться обществом друг друга.

Она ответила без малейшего намека на понимание.

– В последнее время мы и так часто бываем наедине.

Она подмигнула, а затем схватила мою пляжную сумку и потащила меня за собой. Я почувствовала, как во мне поднимается страх. Мы с Беном какое-то время не виделись и не разговаривали. В конце концов, это он (к моему облегчению!) отказался от телефонных звонков и текстовых сообщений.

Бен привстал, и я сразу почувствовала, как меня к нему тянет. Как мне хотелось, чтобы это мне показалось! Мне хотелось, чтобы пространство, окружающее его, не взывало ко мне, как прикосновение ладони к коже. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и я снова почувствовала его запах. Старый, добрый Бен.

– Привет, Шарлотта. Как поживаешь?

Его приветствие показалось мне напряженным и формальным.

Наши взгляды встретились под пристальным вниманием тех, кто стоял рядом.

– Я в порядке.

Клаудия подвинулась, чтобы я могла сесть, рядом с ней стоял недоеденный салат.

– Шарлотта, закажи что-нибудь себе.

Бен вопросительно посмотрел на нее.

– Милый, – ответила она, – Ты только что закончил рассказывать мне, что вы двое теперь почти не видитесь. Сегодняшняя встреча не случайна. – Она повернулась ко мне. – Верно, Шарлотта?

Я кивнула и проглотила ком в горле. «Милый».

Клаудия заказала еще одну порцию напитков, а я решила продолжать пить воду, но салат все же заказала. Она смягчилась, и вскоре я поняла, что выпивка могла бы снять мое напряжение и уменьшить поток ее вопросов. Бен смотрел – а точнее, глазел – на меня. Он пытался заставить меня взглянуть на него, но я сопротивлялась, как и всему, что было с ним связано. Если бы я взглянула на него, я бы все вспомнила. Если бы я все вспомнила, то снова потеряла бы душевное равновесие. Но я ни за что не поступлю так снова.

– Как поживаешь? – спросил он во второй раз.

– У меня все нормально.

– Мы редко видим тебя в ресторане, – сказал он. – Джимми спрашивает о тебе.

Вмешалась Клаудия. Похоже, адвокат в ее голове плохо фильтровал то, что она говорила.

– Шарлотте должно быть ужасно грустно приходить в места, где она так часто бывала с любовью всей своей жизни, Бен. Морада-Бэй хранит все эти воспоминания. Их история любви вершилась прямо на этом песке.

Бен откашлялся и сделал глоток пива. Он опустил взгляд и поджал губы, сдерживая то, что ему хотелось сказать, но потом передумал.

– Я прекрасно понимаю, через что сейчас проходит Шарлотта.

Клаудия осознала свою ошибку и сосредоточилась на салате. Но только я в полной мере понимала, о чем говорил Бен. Он имел в виду меня и… себя. Он имел в виду вечера, которые мы проводили, разговаривая при лунном свете, музыку, которую мы слушали, не говоря ни слова. Но наша с ним история подошла к концу.

Если Филипп чему меня и научил, так это тому, чтобы жить смело.

– Когда вы двое снова сошлись?

Клаудия проглотила кусочек салата и махнула рукой:

– О, тот маленький перерыв? Мы не могли оставаться по отдельности слишком долго.

Ее пальцы промелькнули над столом и обняли руку Бена. Сначала он застеснялся, но потом уступил.

– Как дела у Джимми? – спросила я.

– Хорошо, – ответил Бен. – Джимми в порядке. Его бабушка и дедушка в восторге от того, что мы переезжаем. Он много рисует. Мы собираемся открыть новый ресторан в Нью-Йорке…

– Расскажи ей новость, Бен!

Клаудия чуть ли не подскочила на своем месте.

– Ого, еще новости? – спросила я, натягивая свою самую фальшивую улыбку.

Бен взял свой бутерброд с макрелью, и я видела, что он хандрил. Я месяцами изучала Бена. Его выдавали глаза. Они могли быть чрезвычайно проницательными, задумчивыми или просто довольными. Они могли гореть невероятным желанием, от которого захватывало дух. В тот момент Бен был очень расстроен.

– Не сейчас, Клаудия.

– Да ладно тебе, – сказала она, – Шарлотта одна из твоих лучших друзей. Скажи ей!

– Да, Бен, поделись со мной хорошей новостью.

Бен открыл рот, чтобы что-то сказать, но Клаудия заговорила вместо него.

– Я переезжаю с ним в Нью-Йорк! Компания переводит меня в офис на Манхэттене.

Я знала, что мне нужно посчитать до десяти, восстанавливая дыхание, но числа разбегались от меня.

– Ух ты! Это сказочная новость.

«Сказочный» было одним из тех слов, которые старые дамы использовали на играх в бридж. «Хелен, какой сказочный салат из тунца». Я чуть не рассмеялась вслух, но вдруг услышала в голове голос Филиппа. «Потрясающе, дорогая, это просто сказочная новость». Но я действительно не могла придумать более остроумного ответа. Эта новость моментально поселилась у меня в животе и извивалась ужом.

– Фантастика, правда? – просияла Клаудия.

– Да! Действительно потрясающе.

Бен застенчиво прятал лицо,