— Свобода!.. Справедливость!.. Наш придурковатый народ до сих пор думает, что плюнуть жвачку где попало или бросить пивную банку в метро — высший шик демократического общества! Придумают какую-нибудь вздорную мысль, потом в книжках ее напечатают — и, глядишь, пошла бродить по умам!.. Увы, как ни прискорбно, все опять вот-вот начнет идти по Марксу-Ленину!.. Конечно, можно было попробовать все же переубедить Филиппа. Но я же знаю, что это так же бесполезно, как… как черт знает что!

Могу добавить за профессора: так же бесполезно, как звонить в московскую службу спасения по бесплатному телефону. Не пробовали? Так вот: никогда ответа не дождешься.

Через некоторое время Потапов снова сказал:

— Не понимаю я Филиппа! Мало того, что решил стать великим, — он и других, видите ли, приглашает в свою авантюру! Кому, скажите на милость, нужны эти маневры на встречной полосе? У меня, например, слишком хороший характер, чтобы стать великим человеком!

Севе показалось, что последние слова профессор произнес с некоторым сожалением. В этот момент зазвонил Чикильдеевский мобильный.

— Это Костик, — сказал Сева. — Да ну его, надоел! К тому же, мы уже пришли.

Профессор никак не отреагировал, продолжая талдычить свое:

— Говорят: большое видится на расстоянии. Но больших глупостей, я думаю, это тоже касается!..

Тут путь им преградили молодые люди, похожие на тех, что пытались остановить Потерянного.

— Ресторан закрыт.

— Как — закрыт? — не понял Сева. — Не работает?

— Мероприятие, — объяснили молодые люди.

— Но у нас же там встреча! — воскликнул Сева.

Молодые люди, прищурясь, осмотрели непонятливых лохов с чемоданами.

— Беляшки нанюхались? С вами реальные пацаны разговаривают. Дергайте отсюда!

Один из реальных пацанов твердой как кирпичная стена грудью слегка толкнул Севу. В облике молодых людей было нечто весьма убедительное для двух интеллигентов. Чикильдеев и Потапов послушно отошли.

— Ну, и что теперь? — спросил профессор.

— Надо было поменять место встречи, как предлагал Костик, — сказал Сева.

— А я бы ему не верил, — возразил профессор.

— Да кто вас научил такой подозрительности, профессор?

— Всемирная история. А также некоторые случаи из собственной жизни. Знаете, какие люди бывают?

— Знаю, — на всякий случай сказал Сева, чтобы не ввязываться в полемику.

— Да нет уж, позвольте, я расскажу. У нас в институте как-то выбирали новых членов академии. Один из кандидатов явно никаких шансов не имел. Вечером накануне голосования он объехал всех академиков и каждому сказал примерно следующее: «Я понимаю, что недостоин высокого звания, но чтобы не быть посмешищем, я вас очень прошу, подать за меня ваш голос — чтобы был хотя бы один шар.» Когда стали подсчитывать шары, этот человек оказался избран единогласно.

— Вы меня убедили, — сказал Сева. — Менять план не будем.

— А как же мы войдем внутрь?

— На понтах через кухню.

— Как это? — не понял профессор.

— Увидите.

— Мы опять будем врать? — с неприязнью спросил профессор.

— А что такого? — удивился Сева. — Почему вас это так пугает, если это нужно для дела?

— Было, знаете ли, когда-то такое понятие: репутация, — сказал профессор.

— Ну так можете молчать, а говорить буду я.

Сева и профессор обогнули здание ресторана. Здесь дорогу им тоже перегородили.

— Вы кто?

Не зная точно, как нужно сказать, Сева пожал плечами.

— Я — Сева, а это — профессор.

На строгих лицах вдруг расцвели приветливые улыбки.

— А! Профессор! Проходите пожалуйста!.. А там (кивнули на чемоданчики) — аппаратура?

— Там то, что надо, — снова на всякий случай сказал за Потапова Сева.

— Понятно, понятно… Извините.

Чикильдеева и Потапова повели внутрь, сообщая всем по дороге:

— Профессор! Пропустите! Профессор пришел!

К Севиному удивлению, это слово оказывало магическое действие. Да, дорогие мои, информация — это люди. Одни говорят так, потому что им платят. Другие ошибаются сами.

Разумеется, Сева догадался, что к реальному профессору Потапову волшебное слово не имеет никакого отношения, и на всякий случай шепнул:

— Умоляю, Аркадий Марксович: держите сервак в локале!

— Что? — не понял профессор.

— Сделайте морду кирпичом — и ни слова!

Потапов испуганно кивнул.

Соорудив невозмутимые лица и не отвечая на приветливые восклицания, оба обманщика прошли в кухню, где Сева покрутил головой и сказал:

— Нам бы местечко в зале, но так… сбоку, неприметно.

— Понимаем, — ответили им. — У входа в зал околачиваются двое, но мы вам прилепим бабочки, дадим подносы и проведем. А чемоданчики потом незаметно доставим.

Всё так и было сделано: Чикильдеева и Потапова обрядили в короткие холуйские пиджачки с легкой искрой, и они нагло прошествовали мимо двух громил, дежуривших у входа в зал. Место им подобрали удобное, незаметное, а вскоре непонятно каким образом под ногами оказались и три чемоданчика. Умеют у нас профессионально работать, когда захотят.

Вытянув шею, Сева посмотрел в зал и обрадовался:

— Вон Катя! И Костик — рядом. Значит, третий с ними — тот самый грубый бандит, который со мной разговаривал.

Он выхватил из кармана телефон.

— Костик! Алло! Мы уже здесь!

Счастливо улыбаясь, Сева сделал приветственный жест рукой далекой троице.

— Берите чемоданчик, профессор, и пошли!

— Какой именно? — спросил Потапов.

— Любой!

Гуськом вдоль стены они прошли к столу, за которым восседал Потерянный. Поскольку свободный стул оказался всего один, Сева предложил профессору сесть, а сам остался стоять. Чемоданчик задвинули под стол.

— Как ты, Катя? — разумеется, тут же спросил Сева.

— Нормально, — сказала Катя. — А почему ты так одет? И где твой костюм, который мы купили по дисконтной карточке дяди Сережи?

Как мы помним, Сева расстался с этим костюмом довольно давно. Поэтому, немного смутившись, он пробормотал:

— Я тебе потом все расскажу, ладно?

— Ладно, — согласилась Катя.

— Вижу, что сазан — это ты, — сказал Потерянный, выслушав разговор Севы и Кати и указывая на Чикильдеева. — А это что тогда за ушлепок? — спросил он, повернув палец на профессора.