Давая интервью о «юридическом пинг-понге», которому они подверглись, беседуя с журналистами, выступая на пресс-конференциях и по телевидению, Коллинзы и другие защитники жертв преступлений предприняли активные меры, чтобы подчеркнуть свое оправданное нежелание видеть Пенни Уайт членом Верховного суда штата. Они помогли опубликовать в газетах подробности многих ее решений по важным процессам. Им противостояла кампания в поддержку Пенни Уайт, средств у которой было в десять раз больше, чем у ее противников.

Противники судьи Уайт цитировали ряд ее решений, в которых она открыто высказывалась против казни и против жертв преступлений. В числе рассматриваемых ею дел было совершенное в 1991 году убийство полицейского штата Теннесси Дуга Триппа. 19 мая 1991 года Джон Генри Уоллен подъехал к Триппу сидящему в патрульной машине, и двенадцать или тринадцать раз выстрелил ему в голову, шею и плечо из оружия 22-го калибра. Трипп даже не успел вынуть свой револьвер из кобуры. Убийца признался, что заранее обдумал свое решение пристрелить полицейского. На суде было зачитано признание Уоллена о том, что он ненавидит всех полицейских; однажды он сказал своей подруге, что убьет Триппа, или же Трипп убьет его. Суд признал Уоллена виновным в убийстве первой степени.

Когда дело было передано в уголовный апелляционный суд в ноябре 1995 года, судья Уайт объяснила, что доказательств преднамеренности убийства со стороны Уоллена недостаточно, следовательно, его следует обвинить в убийстве второй степени. Двое других судей не согласились с ней. «Из контекста невозможно сделать вывод, когда возникло решение об убийстве – за несколько месяцев или за несколько секунд до него», – записала Уайт в решении суда. Это мнение возмутило многих, особенно сотрудников правоохранительных органов, которые ежедневно рискуют своей жизнью, и, в частности, брата Дуга Триппа, Дэвида, детектива из окружного управления шерифа.

– Если и это не убийство первой степени, – заявил Дэвид, – тогда я не знаю, каким оно должно быть.

И это было еще не все.

В том же месяце, когда Джон Генри Уоллен убил Дуга Триппа, Ричард Одом, убийца, сбежавший из тюрьмы Миссисипи, изнасиловал и убил в гараже семидесятивосьмилетнюю Мину Этель Джонсон, направлявшуюся к своему ортопеду. Во время изнасилования Мина Джонсон умоляла пощадить ее, говорила, что она девственница, и пыталась смягчить гнев преступника, повторяя: «Не делай этого, сынок!».

«Я тебе покажу сынка!» – ответил ей Одом. Изнасилование было таким жестоким, что при нем разорвалась стенка влагалища. Затем преступник несколько раз ударил жертву ножом в сердце, легкие и печень, пока она не умерла. На ее руках оказались раны, полученные при сопротивлении. Одом заявил, что она оставалась в сознании до самой смерти. Присяжные признали Одома виновным и приговорили его к смертной казни.

К тому времени как дело дошло до Верховного суда Теннесси, Пенни Уайт уже стала его членом. Вместе с другими судьями она постановила, что в деле отсутствуют доказательства тому, что изнасилование и убийство Джонсон было «особо зверским, страшным и жестоким, включало пытки или серьезные физические травмы, кроме тех, которые повлекли смерть», – следовательно, отсутствовали «отягчающие обстоятельства», необходимые для вынесения смертного приговора. Значит, дело Одома предстояло пересмотреть.

Верховный суд, допускающий, что «в то время как почти все убийства являются в какой-то мере «особо зверскими, страшными и жестокими» и потому незачем умалять страдания жертвы убийства», постановил, что эти мерки «следует применять только к тем случаям, которые, в сравнении или по контрасту, можно с уверенностью назвать «худшими из худших» я». «Иначе, – наставительно добавляют члены суда, – каждого убийцу, обвиненного в изнасиловании, можно отнести к разряду подсудимых, заслуживающих смертного приговора».

Хорошо, о преимуществах смертной казни можно поспорить. Но хочу заметить, что лично мне за четверть века службы в правоохранительных органах известны тысячи случаев изнасилования и убийства, а если перефразировать слова детектива Дэвида Триппа, то изнасилование семидесятивосьмилетней девственницы, для которой это насилие стало последним в жизни, причем произошел разрыв стенки внутреннего органа и были нанесены повторные удары ножом, не является «особо зверским, страшным и жестоким», то есть изнасилование не принадлежит к числу «серьезных физических травм», – в таком случае я не могу даже представить себе, какое еще преступление можно отнести к этой категории, а я, поверьте, повидал немало.

Рон Мак-Уильяме, следователь по этому делу, плакал не стесняясь, описывая жестокость преступника во время выступления по телевидению. Противники судьи Уайт сочли это решение явным свидетельством того, что судья просто не сочувствует жертвам насильственных преступлений и действительно не понимает, какие испытания им довелось пережить. Супруги Коллинз и их союзники, в том числе Ребекка Исли, Дэвид Трипп и сестра Мины Джонсон, Луиза Лонг, пришли к выводу, что судья Уайт, видимо, является противницей смертной казни и пользуется своим положением и властью, чтобы отменять решения присяжных.

Сторонники судьи Уайт утверждали, что она всего лишь добивается справедливости для подсудимых, и что несправедливо судить ее всего по нескольким решениям, хотя критики и заметили в них единство взглядов. Но как бы там ни было, лично я считаю так: утверждать, что не следует судить судью по одному конкретному решению, – все равно что отказываться от осуждения преступника за одно конкретное преступление. И в том и в другом случае единственного поступка достаточно, чтобы составить мнение о человеке.

Еще в одном решении она заявляла, что постановление суда первой инстанции, по которому на доме обвиненного растлителя малолетних некоторое время должен висеть предупреждающий знак, следует отменить, поскольку оно «уязвляет чувство собственного достоинства подсудимого и понижает его самооценку».

С этим мнением мы могли бы поспорить, и я мог бы даже согласиться, что такая огласка действительно влияет на самооценку человека. Но следовало бы также отметить, что такой приговор выбран судьей вместо тюремного заключения. А поскольку в наши дни так много говорится об альтернативном наказании, такой выбор вполне мог быть предпочтительным, если обвиняемый, о котором идет речь, не слишком опасен. Но опять-таки решение судьи Уайт выдавало ее благосклонность к преступнику и пренебрежение к жертве.

1 августа 1996 года избиратели Теннесси проголосовали за вывод Пенни Уайт из Верховного суда большинством в 55 процентов голосов против 45. Это был первый отзыв из Верховного суда в истории Теннесси.

– Я объяснил людям, в чем дело, и они решили действовать, – говорит Джек Коллинз.

Он считает отзыв судьи Уайт предостережением всем судьям, которые слишком зазнаются, сидя в своих «башнях из слоновой кости».

– Едва добившись власти, эти люди успокаиваются, приобретают академические и теоретические взгляды на жизнь. Они не успели понюхать пороха, не пробовали крови. Они понятия не имеют о горе и скорби. И заявляют, что их роль – быть над схваткой. Черт возьми, нет! Схватку надо понимать. Можно находиться в стороне от нее, но понимать ее необходимо.