До Переворота здесь проходил один из самых оживленных маршрутов в этих местах. По этой тропе переправляли свертки шелка, бочонки дорогих вин, и по обеим сторонам этого торгового пути богатели купцы. Если бы лорд Харрион не объединил гоблинов, тропа просуществовала бы еще много лет.

Далее Великий магистр советовал использовать для ориентировки на местности ручей. Там, где тропа заросла кустами и деревьями, им надо было просто держаться его течения и следовать в глубь болот. Лесную тишину нарушали только журчание ручья и тяжелая поступь лошадей, да иногда еще слышались отдельные крики птиц и рык какого-нибудь зверя.

– А откуда берется туман? – спросил Рейшо.

– Под этими местами действующий вулкан, – объяснил Джаг.

– А, помню! – воскликнул матрос. – Великий магистр писал, что здесь жили гномы Дымного Кузнеца, те, что подчинили себе вулкан.

– Именно. – Двеллер понудил лошадь обойти лежавшее на пути упавшее дерево. – Гномы работали на Наковальне Расплавленных Скал, и под этим же именем стали известны горы.

– Они оружие делали?

– Да.

– И здесь же был замок Юа, стихи о котором ты выучил благодаря Великому магистру.

Джаг кивнул.

Рейшо огляделся и сказал:

– Тогда, значит, тебя в шахте держали где-то здесь неподалеку.

– Верно.

«И семья моя тоже где-то здесь сгинула», – подумал двеллер.

– Прости, – виновато сказал молодой матрос. – Вечно я, не подумав, глупость какую-нибудь ляпну.

– Ничего страшного…

Какое-то время спутники ехали молча, и воспоминания захватили Джага до такой степени, что их груз и давящее чувство вины показались ему тяжелее, чем нависавшее над ними свинцовое небо, которое на первый взгляд только стволы деревьев и удерживали. Он то и дело оглядывался, словно ожидая увидеть, что в лесу прячется семья двеллеров, или наткнуться на место, где он был когда-то с Великим магистром.

Но ничего подобного не произошло. В негостеприимном лесу вряд ли можно было встретить его сородичей, и ни одно место не казалось ему знакомым – или казалось знакомым почти каждое.

– В чем-то тебе повезло, Джаг, – негромко произнес Рейшо.

Двеллер повернулся к другу.

– Ты хоть немножко, да знал все-таки своих мать с отцом, – сказал молодой матрос. – А меня у мамки отняли почти сразу, как она меня родила, – я ведь в рабстве и родился.

– Ты мне рассказывал, – кивнул Джаг.

– Ну а зато теперь я с тобой дружу и на корабле хожу хорошем, если еще доведется на «Ветрогон» вернуться. И у тебя тоже есть дом, Джаг, не стоит об этом забывать.

– Я не забуду, – пообещал двеллер.

Однако про себя подумал, что неизвестно, доживет ли кто-нибудь из них до возвращения в Рассветные Пустоши.

Они опять умолкли, и Джаг почему-то был уверен, что молодого матроса терзают те же мрачные мысли.

На закате окутавший болота туман стал гуще. Наступившая ночь превратила болото в царство ночных тварей. Слышались песня сверчков и заливистый хор лягушек, временами они замолкали, когда сова или рысь криком давали знать о том, что вышли на охоту.

Джаг устало покачивался в седле; все его тело ныло от долгих дней пути, и ему только и хотелось, что разложить свою постель в теплом сухом месте и вытянуться покойно всем телом.

Джессалин повела их в сторону от неспешно струящегося ручья, отыскивая исчезнувшую в зарослях тропу. Лошадь ее внезапно чуть подалась назад – над головой у нее, тяжело взмахивая крыльями, пролетел филин, – и эльфийка остановила ее, вперившись взглядом в землю. После чего спешилась и медленно пошла вперед, ведя лошадь за собой.

– В чем дело? – спросил Краф.

Тон у него был ворчливый; старику не слишком легко давались столь длинные переходы верхом.

Джессалин опустилась на колени и провела рукой по густой траве, ощупывая пальцами землю.

– Следы копыт, – объяснила она негромко и, не вставая, обвела взглядом лес и болота. – Недавно здесь кто-то проехал верхом.

– Бандиты? – предположил Кобнер.

– Все лошади были подкованы, – пожала плечами девушка. – Кто бы эти всадники ни были, они не дикари.

– Бандиты крадут лошадей из караванов, – напомнил гном.

– Да, в караванах лошадей подковывают, – согласилась Джессалин, – но не всегда следят за подковами. А здесь все следы четкие и глубокие. И сквозь кусты они ехали цепочкой – старались сделать все для того, чтобы следы были как можно менее заметны.

– Понятно, стало быть, в лесу кто-то еще прячется.

Рейшо поправил висевшую на спине саблю в ножнах, чтобы ее удобнее было выхватить.

– Или прятался, – возразила эльфийка. – Судя по следам, они направлялись в болота.

– Как и мы, – заметил гном.

– Сегодня костер разжигать не будем, – подытожил Краф.

Молодой матрос недовольно поморщился. Он терпеть не мог есть холодную пищу, а за последние несколько дней из-за сильных дождей им так и не удалось найти сухой древесины для костра. В этом на «Ветрогоне» его избаловали: у кока на камбузе всегда было что-то горяченькое, похлебка там или рагу. И печенье кок тоже всегда выпекал свежее…

Джаг, напротив, путешествуя с Великим магистром по непроходимым местам, привык много дней подряд питаться сухими лепешками.

Джессалин снова вскочила в седло, и кавалькада двинулась дальше.

Пока они продвигались в глубь Дымящихся болот, двеллер время от времени поглядывал вниз и отмечал, что следы шли в том же направлении. Поскольку больше ничего в той стороне не было – отчасти именно поэтому тогда, столько лет назад, Великий магистр и направился в Дымящиеся болота, – приходилось признать, что следы эти были не просто совпадением.

Лес и болота начинали казаться ему все более и более опасными.

Спутники, вновь не разжигая костра, устроились на ночлег неподалеку от входа в пещеру, который Великий магистр обозначил на своей карте. Джессалин, Кобнер и Джаг постарались как можно тщательнее укрыть палатки в кустарнике. Сухую землю для ночлега найти было невозможно, но эльфийка все же отыскала местечко, более или менее защищенное деревьями.

Перекусив лепешками и вяленым мясом, жребием, как у них было принято, определили порядок выставления часовых. Первым выпало быть гному.

Джагу досталась одна из ночных страж, как раз перед рассветом, но, устроившись на своей постели и слушая, как с сосен на его палатку падает мелкий дождь, он пришел к выводу, что, скорее всего, вообще не сможет заснуть.

Ему хотелось успокоиться, но в голову продолжали лезть тревожные мысли. Слишком много насилия повидал он в жизни. Двеллеру без всякого труда удавалось представить, как Великого магистра истязают на дыбе. Или бросают в море с привязанным к шее камнем. А еще Великий магистр мог угодить в суп гоблинам… Двеллер не представлял, как будет жить дальше, если они не застанут Великого магистра в живых.