«Развернись и беги. Сейчас же. Беги к югу и не оборачивайся, пока тебя еще не поглотили сумерки…»

До ее ушей донесся глухой стук, потом стена деревьев чуть дрогнула. И сразу вслед за этим исполнилась ее мечта — ведь она летела на север, в сущности, лишь затем, чтобы увидеть лося.

Она забыла взять с собой фотоаппарат. Она даже не могла вспомнить, где он. Кажется, она занималась ремеслом фотографа совсем в другой жизни…

Присутствие лесного животного отвлекло Анжелу от этих мыслей.

Вот он. Лось.

Этот бородатый, рогатый конь с ногами оленя был огромным — гораздо больше, чем она предполагала.

Он чесал бок о морщинистую кору старого ясеня. Анжела решила подойти ближе.

Заметив чужака в своих владениях, лось, казалось, ничуть не встревожился — вид у него оставался неизменно благодушным. Такое спокойное создание не могло быть злым, сказала себе Анжела, разглядывая огромную гору мускулов на длинных крепких ногах, глубоко уходящих в снег.

Остановившись в нескольких метрах от лося, Анжела оценила истинный размах его рогов. Ничего похожего на рога оленей, которых она в детстве видела в зоопарке. Сам лось казался массивным нагромождением мягких бархатистых округлостей. Интересно, можно ли определить его возраст по короне рогов?.. Он выглядел одновременно величественным и смешным. Даже слегка глуповатым. Огромная отвислая нижняя губа придавала ему сходство с пожилым военным в отставке, ожидающим награды, стоически переносящим все тяготы жизни.

Еще три шага к новому норвежскому знакомцу… Ей хотелось его потрогать, как-нибудь его назвать…

Лось перестал тереться о дерево. Шкура его была в снегу, осыпавшемся с ветвей. Призвав на помощь воображение, можно было представить его себе верблюдом снежной пустыни, а Имира и Бальдра — туарегами. Все то же самое, только на юге, а не на севере. Не лучше ли жара, чем холод?

Лось фыркнул, из ноздрей его вырвались белые струйки. Челюсти задвигались. В сущности, это просто северная корова. Маленькие глаза смотрели на Анжелу без всякой враждебности. Наконец она все же решилась протянуть руку и погладить круглый влажный нос с широкими ноздрями, похожий на шар для боулинга.

Животное и человек смотрели друг на друга.

Взгляд лося не был бессмысленным. Анжела с трудом преодолела искушение прошептать что-нибудь ласкательное ему на ухо. Почему бы не забраться ему на спину и не помчаться через лес? Ей пришла в голову абсурдная мысль, что это шутка Бальдра: он принял облик животного, чтобы ее соблазнить. Люди, обладавшие способностью превращаться в животных, сохраняли человеческий взгляд и после метаморфозы.

Вдруг она почувствовала, что по телу лося пробежала дрожь. В следующую секунду он весь словно наэлектризовался, и Анжела отступила на шаг. В таком виде лось нравился ей даже больше — на длинных напряженных ногах, с вытянутой шеей, обращенным в сторону леса взглядом. Рога возвышалась над тревожно вскинутой головой, как древесная крона. Лось и был самым большим деревом в лесу.

Затем он бросил на Анжелу последний взгляд — как ей показалось, заговорщицкий, — развернулся и исчез за деревьями, взметнув за собой облако снежной пыли — такое густое, что Анжела смогла разглядеть лишь смутную гигантскую тень, мелькнувшую среди деревьев.

Анжела взволнованно прислушивалась к удаляющимся скачкам лося, гадая, что могло его напутать. Затем отогнала мелькнувшую ужасную мысль, убеждая себя в том, что такой зверь не мог стать охотничьей добычей.

Внезапно топот копыт послышался снова, совсем близко. Сердце Анжелы затрепетало. Звуки были немного другими — более частыми, более резкими. Она предчувствовала, что сейчас произойдет что-то серьезное.

На поляну выбежал северный олень.

По размерам он был меньше лося. На бегу он с силой раздвигал ветки, так что в гуще деревьев за его спиной остался широкий неровный проем. Покрытые сосульками ветки мелодично позванивали вслед оленю. Слышно было его громкое прерывистое дыхание. По бежевой шерсти струился пот.

Анжела инстинктивно прижалась к ясеню, как будто он мог ее защитить. Олень коротко взглянул на нее и тут же потерял к ней всякий интерес.

Он сильно наклонил голову, так что его рога зарылись в снег. Потом, повернув голову к лесу, глухо простонал и побежал в противоположном направлении. Затем снова остановился. Он дрожал всем телом, покрытым испариной страха. С рогов падали капли тающего снега.

Послышался треск сучьев, и на поляну выбежал Бальдр. Гигантскими прыжками он понесся к оленю.

Тот бросился бежать. Бальдр немного изменил направление движения — вместо того чтобы преследовать жертву по ее же следам, побежал параллельно ей.

После целого ряда убийств, совершенных рядом с ней, но не увиденных ею, сейчас Анжела была единственной зрительницей, которая из первого ряда могла наблюдать за еще одним. В голове ее промелькнула мысль, что оно будет не менее отвратительным, чем все предыдущие.

Анжела увидела руку Бальдра, выхватившего из-за пояса тяжелый молот.

Олень остановился и замер, заметив жест убийцы. Затем продолжил бег, уже с трудом передвигаясь на подкашивающихся ногах. Бальдр, не останавливаясь, вскинул молот и метнул его изо всех сил.

Молот пронесся через всю поляну.

Он с такой силой обрушился на голову оленя, что тот прокатился по снегу еще несколько метров.

Крепко обхватив морщинистый ствол ясеня, Анжела вскрикнула от ужаса, когда увидела Бальдра, склонившегося над жертвой с огромным ножом в руке, чтобы прикончить ее.

— Снег перестал, так что ты сможешь вернуться по нашим следам. Не беспокойся — если ты не найдешь дом, он сам тебя найдет.

С трудом скрывая отвращение, Анжела молча повернулась и отправилась в обратный путь, провожаемая сочувственным взглядом Бальдра.

Дыша хрипло, как загнанный зверь, с трудом передвигаясь на снегоступах, она пыталась отогнать ужасное видение красоты, уничтоженной варваром, крови, хлещущей на снег… Анжела убеждала себя, что все хорошо, что ее лось, живой и невредимый, молча сопровождает ее, скрываясь за стеной деревьев… Она продолжала размышлять: «Моя походка легче, чем в пятнадцать лет… Разве могла я предположить совсем недавно, когда садилась в самолет, что моя жизнь так переменится? Разве могла вообразить все, что со мной случится? Разве могла представить, что груз, который давил мне на плечи много лет, внезапно исчезнет? Что же составляло груз моих несчастий?..»

Не останавливаясь, не думая о дороге, которая ее вела, чувствуя, что все тело гудит от невероятной усталости, а кровь закипает при мысли о двух парах глаз и рук ее обоих викингов, Анжела наконец вышла к подножию небольшого пригорка, на котором стоял дом.

Она толкнула дверь и первым делом, словно уже давно к этому привыкла, разожгла в очаге огонь.