общительность авторитетного Платона признаком его моральной слабости, безволия и зависимости.

Поэтому он теперь хотел во что бы то ни стало подчинить Кочета, и с помощью подчинённой себе его силы взять под своё влияние и весь отряд.

Шматько занимался в секции самбо, немного умел боксировать и имел опыт в коллективных уличных драках, потому был слишком самоуверен.

В процессе разговора с Платоном он попытался просто запугать того и подчинить себе, угрожая ему сейчас избиением один на один, и даже ссылаясь на свои связи с преступным миром.

Но в ответ Кочет просто рассмеялся наглецу в лицо:

– «Напугал ежа голой жопой!».

И тут Шматько неожиданно пошёл в атаку, по самбистки крепко схватив Платона за футболку. От неожиданной смелости противника Платон на миг растерялся, отдав тому инициативу и попав под заднюю подножку. Но он успел обхватить противника и вместе упасть на траву. Однако Платон оказался внизу, а Шматько – на нём, победно заявив:

– А я самбист! У тебя против меня нет никаких шансов! Так что сдавайся!».

– «Ха-ха!» – рассмеялся Платон в лицо Кости, прижимавшего его руки к траве.

Тут же Платон вырвал свои руки из захвата и обхватил ими обе руки напавшего, сильно сжимая их и перекатываясь на бок.

И, прижатый мощной грудью Кочета, Шматько оказался внизу с раскинутыми и прижатыми к траве руками. От неожиданности и обиды слёзы выступили в его глазах. Но он не сдался, решив схитрить:

– «Ну, всё! Всё! Твоя взяла, сдаюсь» – усыпил он бдительность, встающего с травы довольного Платона.

И в следующий момент Шматько вытащил из тренировочных брюк перочинный нож, раскрывая его и угрожая Платону.

– «А теперь ты что скажешь? Сдавайся!» – приказал он.

Вмиг испуг мурашками пробежал по спине Кочета. Он попытался было взять себя в руки, но резко нахлынувшее возмущение, вогнало его в краску и дало резкий прилив злости и сил.

Он тут вспомнил удар старшего Евдокимова сжатым в руке ножом с выставленным между пальцами шилом, и небывалая ярость овладела им. Инстинктивно отступив сначала на шаг назад, он вдруг сделал полушаг вперёд и свободной левой ногой по футбольной привычке что есть силы ударил Шматько в пах. Округа огласилась диким рёвом, рухнувшего на траву противника, получившего и за себя и за соседа – старшего Евдокимова.

– «Реутовские не сдаются!» – гордо заявил он, поднимая с травы трофей.

От такого заявления Шматько почему-то стал затихать.

– «А это я забираю себе, как трофей! Ты же не хочешь из этого лагеря поехать, как уголовник, в другой?!» – спросил Платон поднимающегося с травы сильно прослезившегося Костю.

– «Чего же ты сразу не сказал, что ты Реутовский! У нас, Перовских, к вам – нашим соседям – всегда было уважение!» – вдруг объяснил Шматько.

– Какие Перовские? Какие Реутовские? Бандиты, что ли?! За кого он меня принял? Тоже, как сам, за шпану?! – молча рассуждал Платон.

– «Ладно! Буду считать, что мы в расчёте! Я сам виноват, что нож достал! Давай мириться!» – предложил Шматько, протягивая Платону руку.

Кочет сначала не хотел её пожимать, но сразу же решил воспользоваться этим, протянув свою и что есть силы сжав хилую ладонь противника.

– «Ой!» – успел чуть взвизгнуть Костя, потирая свою ладонь.

Одновременно испытывая противоречивые чувства, вернулись они к своей палате, договорившись, что не будут соперничать друг с другом и мешать друг другу.

А улучшив момент, Платон выбросил трофей в бочку с водой.

– Пусть его потом найдут вожатые! – про себя решил он больше не связываться с чужими ножами.

Потом Платон больше близко этого Шматько, не игравшего ни в какие игры, практически не видел. Тот старался не попадаться Кочету на глаза, дабы ещё раз не испытывать чувства неловкости, досады и унижения, и не дай бог потерять остатки своего авторитета среди преданных ему зависимых шестёрок.

Но ближе всех Платон сошёлся с таким же, но шепелявым и слюнявым, болтливым и с воображением Славой Цаплиным – высоким, худощавым прыщавым брюнетом со всегда прищуренными серыми подслеповатыми глазами.

А самой полезной ему дружбой оказалась совместная игра в футбол с Толей Ишмуратовым, занимавшимся в футбольной школе московского «Торпедо». Они много вместе тренировались на маленьком футбольном поле, где в играх часто были соперниками. А когда играл их отряд, то Платон с Толей играли сдвоенным центром нападения, уже хорошо понимая друг друга и не жадничая с пасами. Потому они много забивали, в отличие от его «Динамо», 13 июня опять сыгравшего 0:0, но теперь в Харькове с местным «Авангардом».

О новостях спорта и политики Платон узнавал или в последних известиях, передаваемых по лагерному радиовещанию, транслировавшему лишь первую программу центрального радиовещания, или из газет в библиотеке клуба. Но те поступали к ним с опозданием на грузовой машине, ежедневно привозящей в пионерлагерь продукты и письма от родителей из министерства. Обратно забирались письма от детей и помещались на специальном столе в министерстве. Поэтому дети оперативно переписывались с родителями.

Это относилось и к младшим Кочетам. Но если увлёкшаяся летней пионерской жизнью Настя писать отцу ленилась, то Платон писал ему часто, в основном красочно и в подробностях описывая свои футбольные успехи.

Теперь Пётр Петрович ходил в бассейн с одним Борисом Быковым, который через месяц занятий плавал уже свободно. А после сеанса старший Кочет читал товарищу сына письма того из пионерлагеря.

Платон и Настя ещё до поездки в пионерлагерь предложили родителям не приезжать к ним.

– «Мам, пап, только вы к нам теперь в пионерлагерь не приезжайте! Мы же не маленькие! Правда, Насть?» – за себя и сестру предложил Платон.

А увидев, что она как-то засомневалась, добавил аргументов:

– «Вы лучше чаще бывайте на участке! Там ведь дел полно! А я за Настей послежу, в обиду не дам! Да и писать часто буду!».

И те согласились. А по-настоящему отдыхающая теперь от детей Алевтина Сергеевна в июне с удовлетворением сообщила об этом в письме своим братьям: «Дети в пионерлагере».

Политическую новость о том, что 11 июня иракское правительство генерала Ахмеда Хасана аль-Бакра начало войну в Курдистане, Платон узнал позже из газеты «Комсомольская Правда». Из неё же он узнал о реформе образования в Албании, где было введено обязательное восьмилетнее политехническое среднее образование с общественно-полезным трудом.

– Вот и албанцы тоже копируют нас! Недаром отец говорил, что всем странам, идущим по социалистическому пути надо перенимать опыт друг друга! – вспомнил Платон.

Поэтому ближе к обеду в пятницу 14 июня в библиотеке клуба он с интересом прочитал свежую газету с письмом ЦК КПСС с изложением взглядов китайских