Любая реформа приводит к падению благосостояния одних членов общества, которые становятся противниками реформы, и улучшает благосостояние других, которые становятся сторонниками реформы. Реформа становится экономически выгодной тогда, когда суммарный выигрыш от нее превышает суммарный проигрыш. Тогда гипотетически те, кто выиграет, могут компенсировать проигрыш противников реформ. Благосостояние первых увеличится, а благосостояние вторых – не изменится. Но в реальности полная компенсация никогда не осуществляется, что вызывает противодействие реформам со стороны их противников. Поскольку ухудшается благосостояние противников реформ, снижается объем ресурсов, которыми они распоряжаются. Следовательно, уменьшается политический вес противников реформ. Наоборот, в ходе реформ политический вес их сторонников увеличивается. Чем быстрее осуществляются реформы, тем быстрее происходят утрата влияния их противников и рост влияния их сторонников. Эти выводы (С. Валянский, Д. Калюжный) можно соотнести с процессом реформы Столыпина.

Убийство Столыпина фактически завершило мирный путь российских преобразований, проводимых элитой.

Далее вступила в действие контрэлита.

Ввиду неготовности и даже неспособности столичной аристократии и бюрократии к реальным переменам финансовые и промышленные круги и их политические союзники в Думе в 1917 году организовали заговор, который завершился Февральской революцией и отречением Николая II от трона.

Подчеркнем, что против императора выступило практически все руководство армии во главе с начальником Генерального штаба М. В. Алексеевым.

Впоследствии, когда Временное правительство не смогло быстро изменить экономический и военный курс и было свергнуто большевиками во главе с Лениным, генералы выступили организаторами Белой армии и повели героическую борьбу с коммунистами, которая не могла увенчаться их победой, поскольку они не обладали позитивными идеями развития общества: они не были монархистами, не были и реформаторами. Можно сказать, что, изменив присяге, данной Николаю II, генералы вышли за черту своего исторического времени.

Модернизация, которую провел Сталин, была неизбежной, но она могла быть не такой жестокой.

Если бы Столыпин довел свое дело до конца, не было бы ни Сталина, ни Ленина. Возможно, не было бы ни Первой, ни Второй мировых войн.

Российская история как бы подносит к нашим глазам портрет погибшего Реформатора и четко произносит:

– Этот опыт не должен пропасть бесследно. Помните о нем!

Мы полагаем, что эти слова будут услышаны сегодня многими.

Что касается Щербака,[2] то министр внутренних дел мало может прибавить к тому, что сообщено господином министром юстиции. В Сумском уезде Харьковской губернии введено военное положение, и, на основании 8-й статьи военного положения, все меры по ограждению порядка и спокойствия принадлежат местному генерал-губернатору, который может и мог принять какие-либо меры по отношению к Щербаку. Я, со своей стороны, как только получил сведения о положении дела в Сумском уезде, внес это дело в особое совещание, которое рассмотрело его и постановило: ввиду производящегося о нем судебного дела и принятия его содержания под стражей, переписку об охране прекратить. Дело его в порядке охраны прекращено.

На заявленный мне запрос от 12 мая я не мог ранее ответить Государственной думе, так как считал необходимым отправить в некоторые города, где были беспорядки, особых уполномоченных мною лиц для проведения происшедшего. В настоящее время я получил все нужные сведения и могу дать подробные объяснения, но желал бы сначала совершенно ясно, определенно поставить те вопросы, которые, очевидно, интересуют Государственную думу. Расчленив запрос, вникнув в его смысл, я нахожу, что он имеет в виду три предмета: 1) обвинение против деятельности департамента полиции, 2) заявление, что беспорядки, происходившие в Вологде, Калязине и Царицыне, обусловлены, вероятно, продолжением этой деятельности, и 3) желание знать, будет ли министр предотвращать такого рода непорядки в будущем. Другими словами, заявляется, что в недавнем прошлом в министерстве творились беззакония, что они, вероятно, продолжаются и при мне и что я приглашаюсь ответить, буду ли терпеть их в будущем. Как иллюстрация приводятся слухи о заключении невинных людей в тюрьму.

Приступая к ответу, я желал бы сделать маленькую оговорку. Согласно статье 58 Учреждения Государственной думы, сведения и разъяснения со стороны министров могут касаться только незакономерных действий, возникших после учреждения Государственной думы, то есть после 27 апреля. Оговорку эту я делаю потому, что, если бы мне пришлось отвечать на запросы по поводу всего происходившего ранее, я, вероятно, был бы поставлен в физическую невозможность дать ответы. Но в данном случае я решил ответить на запрос во всех его частях и вот почему. Мне кажется, что в запросе Думы главный интерес лежит не в обвинении отдельных лиц – отдельные должностные лица могут быть всегда обвинены, – тут нарекания на деятельность всего департамента полиции, на него непосредственно взводится обвинение в возбуждении одной части населения против другой, последствием чего было массовое убийство мирных граждан. Я нахожу, что новому министру необходимо разобраться в этом деле. Меня интересует не столько ответственность отдельных лиц, сколько степень пригодности опороченного орудия моей власти. Не предпослав этого объяснения, мне было бы трудно говорить о происшествиях настоящего. Поэтому остановлюсь сначала вкратце на инкриминируемой деятельности департамента полиции в минувшую зиму и оговариваюсь вперед, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю.

Суть рапорта чиновника особых поручений Макарова заключается в следующем: департамент полиции обвиняется в оборудовании преступной типографии и в распространении воззваний агитационного характера, затем в участии жандармского ротмистра Будаговского в распространении преступных воззваний и прокламаций того же характера, затем в бездеятельности властей департамента, не принявшего мер пресечения против преступных деяний. При производстве по этому делу тщательного расследования оказалось следующее: в середине декабря 1905 года жандармский офицер Комиссаров напечатал на отобранной при обыске бостонке воззвание к солдатам с описанием известного избиения в городе Туккуме полуэскадрона драгун, с призывом свято исполнять свой долг при столкновении с мятежниками. Это воззвание было послано в Вильну в количестве 200–300 экземпляров. Кроме того, был сделан набор другого воззвания к избирателям Государственной думы. В это время его начальству стало известно об этих его деяниях, и оно указало ему на всю несовместимость его политической агитации с его служебным положением и потребовало прекращения его деятельности, внушив ему, что оставление на службе одновременно с политической деятельностью невозможно. Вследствие этого был немедленно уничтожен набор воззвания к избирателям и была послана телеграмма в Вильну об уничтожении тех экземпляров воззвания к солдатам, которые не были еще розданы.