В XIX веке в военном деле произошла очередная революция. Огнестрельное оружие и ранее привлекало дешевизной и лёгкостью обучения стрельбе, но теперь производство винтовок было поставлено на поток, на конвейер. Конвейер изобрёл Генри Форд. Но с уточнением: в гражданской промышленности. В военном деле элементы поточного производства применялись с середины XIX века. Это означало, что под ружьём теперь всё трудоспособное мужское население. Армия стала массовой, мобилизационной. Опасения бунта при этом. уменьшились. Профессиональный вояка к риску привык; он бунтует не глядя. Простой мужик с винтовкой начнёт «годить», кряхтеть и думать. Тут у него винтовку отберут и отправят в ГУЛАГ. Тем не менее задача разъяснения политики партии никуда от журналистики не делась. Но она расщепилась надвое. Для простых людей нужно не разъяснение, а призывы, агитация и пропаганда. Журналистика XX века стала соревнованием агитаторов. Одновременно возникла новостная журналистика: бизнесу и населению интересно читать новости.

Для журналистики век с 1850-го по 1950-й стал золотым временем: конкурентов не было. Журналистика впервые стала зарабатывать деньги; обрела финансовую независимость. К сожалению, те времена прошли и уже не вернутся. Сегодня финансовое благосостояние журналистики держится на налоговых льготах и на рекламе со стороны корпораций. Что неплохо: журналистика заинтересована в том, чтобы в национальной экономике крупных корпораций стало больше; в экономическом процветании. Вершиной журналистского могущества стал, конечно, Уотергейт. Напомню, что журналисты умудрились отправить в отставку президента мирового гегемона XX века — США. Это рост статуса от визиря до султана, до Хозяина. Ранее он был доступен лишь весьма ограниченному числу писателей, властителей дум. Сейчас из-за конкуренции статус снизился. Журналистика в нормальных культурных странах — весьма уважаемое сословие, признанная сила. Но не хозяева. Да и не надо. Итого, журналист в обществе нужен для:

— разъяснения действий власти («политики партии»);

— отражения мнений политических и экономических групп («партийная журналистика», здесь находится весь компромат и заказуха);

— медиации конфликтов («честный брокер»);

— расследования (как по воле политических и экономических групп, так и по собственной инициативе);

— аналитики (обоснованных предсказаний);

— информирования широких масс о происходящем (новости);

— агитации и пропаганды (разъяснения «политики партии» для широких масс населения);

— развлечения (сплетни).

Замечание. Поэтому когда Павел Николаевич Гусев под угрозой драконовских штрафов орёт на журналистов «МК», чтобы те писали новости, он прав. Такова установка российских властей. В колониях общественные функции журналистики сводятся к последним трём пунктам: агитация, новости, развлечение. Чуть-чуть аналитики находятся уже на грани бунта; это фронда. Разъяснения политики власти для искушённых лиц не нужно, так как в колониях политика и дипломатия за ненадобностью отсутствуют. Мнения различных группировок никого особо не интересуют, поскольку выяснение отношений происходит в метрополии. Суд между Абрамовичем и Березовским проходил не в Москве, а в Лондоне. Медиация конфликтов монополизирована властью: когда нет политики и дипломатии, сил хватает; и занять себя чем-то надо. По той же причине никому не нужны расследования: нет заказчика. Даже заказуха поступает централизовано, через рекламно-информационное агентство «О'Кей». Но я убежден, что ситуация изменится, причем довольно скоро.

5. Азиатский тип мышления.

Сначала иллюстрация. Выше я упоминал об эпидемии графомании, охватившей власть предержащих. Русские правители не стали исключением. Иоанн Васильевич IV (Грозный) целый роман в письмах написал: его переписка с князем Курбским — толстая книга. Плюс несколько богословских сочинений. Баловались литературой Борис Годунов и Василий Шуйский. Михаил

Романов ничего не писал, но правил недолго и декоративно. Зато его папаша, реально управлявший страной после Смуты, является плодовитым автором. Более активен Алексей Михайлович: от пьес для придворного театра до трактата о соколиной охоте. Кстати, издавал за свои деньги; казну на графоманию не тратил. Пётр I Алексеевич (Великий) оказался литературно бездарен. Знаменитые указы ему писал Шафиров, гений словесности, даром что еврей. Например, указ, запрещающий дворянам жениться без получения образования, заканчивается так: «Бо на хер Нам в государстве бездарь, неуч, да сволоту плодить». Музыка! Кстати, о музыке: Пётр I пытался писать военные марши (паршиво). Анна Иоанновна ничего не писала, но реальный правитель — Бирон — след оставил. Елизавета Петровна баловалась стихами. Но самый серьёзный вклад в русскую литературу внесла Екатерина II Алексеевна (Великая), даром что немка.

Потом как отрезало до 1917 года. Затем снова понеслось, да как! Керенский и Ульянов-Ленин-Бланк были адвокатами и профессиональными партийными журналистами. Победил Ленин; его заметки объявили гениальными и 74 года заставляли школьников и студентов этот бред конспектировать, писать изложения и сочинения, учить наизусть. Был целый учебный предмет: «Лениноведение». Не путать с марксизмом-ленинизмом, марксистколенинской философией, историческим материализмом (истматом), диалектическим материализмом (диаматом) и историей КПСС — это отдельные предметы. Сталин является плодовитым автором, которого тоже заставляли зубрить в школах и ВУЗах. Хрущёв отметился томиком, но изучать не заставляли. Зато монументальную трилогию Л. И. Брежнева «Малая Земля. Возрождение. Целина» учили наизусть огромными кусками. Из-за краткости правления пересменок Андропов-Черненко литературой отметиться не успел, хотя Андропов писать пробовал. Горбачёв литературой не занимался; Ельцин тоже. Хорошо хоть Путин не пишет, а то учили бы вы сейчас про суверенную демократию и вертикаль власти. Наизусть, — а то! Впрочем, может всё ещё впереди? Шучу. Или нет?.. Подумайте…

Если серьёзно, шо цэ такэ? Обезьянничание! Они строили из себя Цезарей, но смотрит с их страниц на несчастного читателя криворожая азиатская обезьяна. Это азиатский тип мышления. Туркменбаши — он и есть туркменбаши, как его не чеши. Туркмен — мем; а с баши — проблем больши. Иоанна Васильевича можно лишь уважать. У Екатерины II было бы уже смешно, не обладай она явным талантом. В XVIII веке Люди поняли: при наличии прессы литературное творчество для первых лиц возможно лишь в виде мемуаров после отставки. Все остальное — азиатская комедия. Всё равно что царю самому забор красить. В мультфильме смотрится неплохо, хотя гнусь, но в жизни для этого профессионалы есть. И забор лучше покрасят, и царь лицо не уронит. А если профи нет, то в государстве что-то не так. Видно, «бездарь, неуч, да сволоту» расплодили. Вот и лезут провинциальные адвокаты, да выгнанные за хулиганство семинаристы в третий Рим, в Цезари. После них доходит до помощников комбайнеров и строителей. Нет ума — строй дома. Или иди в цари. Приведу ещё одну иллюстрацию, близкую во времени и пространстве: