Священник, все еще держа горбушку лимона, ждал ответа на интересовавший его вопрос. Он случайно во время войны попал в высокие сферы и хотел узнать то, чего в обычных условиях никогда не узнал бы.

Михаил поднял глаза и как бы осветил всех мягким взглядом.

– В обществе императора Вильгельма я однажды провел около трех часов. Это было лето, кажется, в 1909 году. Я тогда путешествовал по Германии.

– Какое же впечатление он оставил о себе у Вашего Высочества? – спросил священник, весь обратившись в слух.

Михаил не сразу ответил. Ему не хотелось говорить дурно даже о том, кто сейчас воевал против России и был всегда врагом маленькой Дании, а следовательно, и царицы-матери, как датчанки.

– Мое впечатление?.. Как вам сказать, батюшка, за эти три часа – это было на германском броненосце в Киле, – император Вильгельм успел несколько раз переодеться. Я его видел в штатском, видел в мундире немецкого адмирала и, наконец, в русской форме. Он ведь был шефом Выборгского пехотного армейского полка.

– Фигляр, – тихо уронил мрачный Врангель.

– Позор, – поддержал его ротмистр Абаканович с моложавым, почти юношеским лицом.

– Хм… да… Очень даже легкомысленно для такой высокой особы, – молвил священник.

Вошел Юзефович.

– А вот и Яков Давыдович! – сейчас только вспомнил великий князь, что прибор начальника штаба оставался пустым. Юзефович, уже видевший утром Михаила, сказав, как полагается: “Ваше Высочество, разрешите сесть”, – занял свое место.

С его появлением как-то подтянулись и адъютанты, и священник. Все они побаивались резкого и самостоятельного Юзефовича. А тут он был еще и не в духе и торопливо ел, посматривая на часы.

Видя его нетерпение и угадывая, что он желает скорее остаться с ним с глазу на глаз, Михаил, как только был подан кофе, встав, обратился к свите:

– Господа, не беспокойтесь… Я пойду с Яковом Давыдовичем в кабинет.

И, высокий, стройный, легкой и в то же время упругой походкой он исчез в соседней комнате, и вслед за ним вошел и закрыл дверь Юзефович.

В домашней, не в боевой обстановке, и начальник дивизии, и начальник штаба не носили кавказской формы. Юзефович был в английском френче, а великий князь в тонком парусиновом кителе с матерчатыми генеральскими погонами, в таких же парусиновых бриджах и в мягких желтых сапогах.

– Садитесь, Яков Давыдович. Вы чем-то озабочены? Дурные вести? – Ясные глаза Михаила встретились с татарскими глазами Юзефовича.

Начальник штаба ответил не вдруг. Да и нелегко было вдруг ответить. Из штаба армии его известили: по сведениям армейской контрразведки, австрийцы готовят покушение на великого князя. По тем же сведениям, австрийским жандармам-добровольцам поручено убийство Михаила. Они должны с фальшивыми паспортами, переодетые в штатское просочиться в Тлусте-Място.

Юзефович уже приказал всех мало-мальски подозрительных мужчин арестовать и выслать из расположения дивизии. Но этого мало, надо сделать ряд обысков, облав и принять особые меры к охране великого князя.

Он колебался, с чего начать – вопрос неприятный и щекотливый. И как это всегда бывает у решительных людей, начал с первой пришедшей в голову мысли.

– Ваше Высочество, вы гуляете вечерами по местечку. Я очень просил бы сократить, даже совершенно отменить эти прогулки.

– Это почему? – удивился Михаил.

– По моим сведениям, это далеко не безопасно. Могут и не только могут, я и… ну, словом, я очень рекомендовал бы Вашему Высочеству беречься! Это мы честно воюем, не прибегая к террористическим актам, а у неприятеля все средства хороши.

– Что же, убьют меня, на мое место назначат другого…

– Но в данном случае идет речь не о начальнике туземной дивизии, а о Высочайшей особе, брате Государя, – пояснил Юзефович, – надеюсь, Ваше Высочество обещает?

– Я ничего не обещаю! – возразил великий князь с твердостью, удивившей Юзефовича.

Как слабохарактерный человек, Михаил уступал ему во многом, но до тех пор, пока эти уступки не задевали повышенного чувства самолюбия и воинско-рыцарской чести, отвлеченной, не желающей считаться с действительностью. Михаил почел бы для себя за самое унизительное и постыдное прятаться от “каких-то убийц”. И, кроме того еще, глубоко религиозный, он был уверен, что без воли Божьей с ним ничего не случится – особенный христианский фатализм, сходный с мусульманским. Юзефович увидел, что здесь ему не настоять на своем, не переспросить, не переубедить. Он только прибавил, сдерживаясь и боясь сказать лишнее:

– Должен поставить в известность Ваше Высочество, что и днем, и ночью весь город и особенно местность, прилегающую к штабу и квартире Вашего Высочества, будут охранять пешими и конными патрулями из туземцев.

– Лично был бы против, но это уж ваше право, Яков Давыдович, и в этом я вам не помеха»[302].

Великому князю Михаилу Александровичу в это нелегкое время лета 1915 г. на фронте довелось встретиться со своим давним другом с детства великим князем Андреем Владимировичем. Его друга можно было поздравить, т. к. 7 мая он стал командующим л. – гв. Конной артиллерией. В поденных фронтовых записях Михаила Александровича читаем:

«1/14 июля. Среда. Св. Космы и Дамиана.

Тлустэ и д. Глебочек.

Утром укладывались. Днем Кока и я съездили на хутор Якубовка, где кн. [Н.П.] Вадбольский. Сегодня ночью около д. Ивание переправилась небольшая часть австрийцев. – Вернувшись, в Тлустэ [великий князь] Андрей [Владимирович] ко мне приехал (с [Ф.Ф.] Кубе). После чая мы опять поехали к кн. Вадбольскому, ввиду того, что Андрей приехал инспектировать 3 конную батарею. Она оказалась на позиции, куда ехать не стоило. Мы вернулись в Тлустэ. Андрей с [Ф.Ф.] Кубе обедали у нас. В 10 ч. мы, т. е. [Я.Д.] Юзефович, [Л.Л.] Жирар, Кока и я переехали в д. Глебочек (верст 15). Батюшка [Поспелов], Кока и я разместились в хорошем домике ксендза. Легли поздно. Погода отличная.

2/15 июля. Четв[ерг]. Положение Ризы Пресв. Богородицы.

д. Глебочек.

Утром [Я.Д.] Юзефович и я поехали в штаб корпуса в Бильче. Завтракали у себя, затем поехали на позицию в д. Сцупарка в 1-ю бр[игаду] к Ларьке [Воронцову-Дашкову]. Мы вышли на Ю.З. край деревни, откуда хорошо видно было позицию до Днестра. 1 бр[игада] в 5 ч. ут[ра] вступила в дело у Днестра и действовала отлично, но удержаться не могла (соседи обнажили им фланги) и им пришлось отступить к д. Сцупарка, где заняли окопы, деревня изредка обстреливалась чемоданами. Смертельно ранен бедный Соколовский, легко – прап[орщик] Захаров и убит Килеметов. Силы противника около 12 батальонов. Всадников убито 6, ранено 27. Мы вернулись в 8 ч. [Великий князь] Андрей [Владимирович] и Кубе у нас обедали. – Погода чудная.