– Ты хотел, чтобы я появился. – сказал Брайд.

– Я хотел кого-то настоящего.

Реальность мало значит для людей, подобных тебе. Брайд мог не утруждаться произносить это вслух. Ронан и сам это знал. Глубоко в его душе были надежно скрыты все знания Брайда.

– Все оказалось сложнее, чем я думал, – сказал Брайд. – Быть здесь. Я считал, что будет проще. Полагал, что знаю, чего хочу. Но это намного громче. Намного, намного громче. Я… сбит с толку.

Сердце Ронана разрывалось.

– Это твой путь, – сказал Ронан.

– Твой путь, – возразил Брайд.

Ронан закрыл глаза.

– Ты всего лишь сон.

Брайд покачал головой.

– Мы уже выяснили, что ты думаешь по этому поводу, поскольку я сам тебе рассказал. Что ты чувствуешь, Ронан Линч?

Предательство. Одиночество. Ярость. Он словно был под воздействием очередного приступа ночной грязи. Ему казалось, он больше ни секунды не вынесет вида Брайда. Казалось, больше не вынесет ни секунды, оставаясь в собственной голове. Казалось, он вообще не понимает, просыпался ли когда-нибудь от своего худшего сна.

Мрачный океан вскипел, а затем загорелся. Разум Ронана вскипел и сгорел тоже. Что угодно может вспыхнуть, если ударить посильней.

– Ничего, – ответил Ронан. – Я ничего не чувствую.

Теперь горела и трава. Пылающие волны накатывали на галечный берег, поджигая его. Огонь побежал вверх по утесу, а затем диковинное пламя перекинулось через край и охватило грязь и траву. Огонь делал свое дело, тихо нашептывая на своем тайном языке. Однако Ронан уловил суть. Пламя было голодно.

– Ровно в эту минуту Хеннесси пытается приснить что-нибудь, что навсегда выведет из строя силовую линию, – сказал Брайд. – Ты чувствуешь ее? Мы можем остановить ее вместе либо я сделаю это в одиночку, а ты можешь попытаться остановить меня и позволить отключить линию, убив при этом все сны. Так или иначе. Ты должен принять решение. Это мой путь, твой путь или ничто? Хоть раз в жизни перестань себе лгать. Перестань прятаться за мной. Чего же ты хочешь, Ронан Линч?

В его голове раздался нежный голос милой Авроры. Она призывала Ронана предать свой сон земле.

Ронан глубоко, прерывисто вдохнул. Все вокруг, кроме него самого, пылало в огне.

– Я хочу изменить мир.

В тот день, когда исчезла силовая линия, стояла чудесная погода.

Этот полдень в Новой Англии выдался не по сезону теплым, притом в самом приятном смысле. Было не настолько жарко, чтобы все разговоры вертелись вокруг малоприятных вещей, типа изменений климата и растущих цен на авокадо. Однако достаточно тепло, чтобы местных жителей посетило желание сбросить пальто и перчатки и немного пройтись, прогуляться с детьми или даже смахнуть паутину с бадминтонных ракеток, завалявшихся в гараже.

Такие дни, говорили люди, напоминают о том, ради чего все это задумывалось.

Трое Зетов в этот не по сезону теплый полдень не наслаждались чудесной погодой, они усердно грезили. Двое из них, Брайд и Ронан Линч, спали всего в нескольких метрах от едва различимой машины. Они заснули совсем недавно, но их одежда уже была усыпана сухими дубовыми листьями, сорвавшимися с окрестных деревьев. Было что-то неправильное в том, что листва укрывала их спящие тела. Совсем не то же самое, что видеть усыпанную листьями крышу или бревно. Подобная картина у любого человека вызывала тревогу.

Она казалась неправильной. Противоестественной.

Третий сновидец, Хеннесси, грезила на огромном кресле-мешке в маленькой комнатке чайного домика. За ней внимательно приглядывали две пары женских глаз. Одна из женщин, настолько старая, что цифры уже не казались уместными для описания ее возраста, нежно водила пальцами по лбу Хеннесси. Другая настороженно стояла в дверях, сжимая в руке присненный меч с выгравированными на рукояти словами «Из хаоса». Она была готова немедленно пустить его в ход, если Хеннесси проснется с кошмаром вместо грезы, способной спасти их всех.

– У меня плохое предчувствие по этому поводу, – сказала женщина с мечом.

– Все будет хорошо, – ответила старуха, снова проводя пальцами по лбу сновидицы, ее рука слегка дрожала.

Не смогли насладиться теплым полднем и любящие спящих Зетов близкие люди.

Адам Пэрриш, влюбленный в Ронана, сидел на полу своей комнаты в общежитии, перед ним горела одинокая свеча и лежали карты таро лицевой стороной вверх. Парень пристально смотрел на пламя, отпустив свой разум блуждать в пространстве сновидений. Он пытался дозвониться до Ронана, но в трубке снова и снова раздавались гудки. Адам понимал, что играет в опасные игры, но все равно продолжал пытаться, каждый раз позволяя своему сознанию все дальше улетать от тела.

Ронан! Ронан! Однако всякий раз ему удавалось заметить лишь мелькнувшего Брайда. Все вокруг казалось горячим. Он чувствовал запах дыма. Он сам был дымом, плывущим, улетающим.

«Ох, Ронан, что ты наделал, – с несчастным видом подумал он. – Что ты творишь?»

Мэтью Линч, любящий своего брата Ронана, отправился на прогулку. Не рассеянно блуждать как греза, а целенаправленно идти подобно обычному подростку. Пока Диклан занимался своими секретными делишками, мальчик договорился об экскурсии по местной школе. Мэтью собирался закончить среднюю школу. Он так решил. Он понятия не имел, чем займется после выпуска, но до тех пор собирался следовать совету Джордан и относиться к себе как к настоящему, может, тогда и Диклан это заметит. В школьном кабинете стояла невыносимая духота, и через крошечное окошко рядом с ним мальчик видел теплые краски дня. Было трудно не пожелать оказаться снаружи, а не здесь.

Мэтью вдруг поймал себя на том, что думает об огне. Он не совсем понимал, с чем это связано. Мальчик коснулся своей щеки. Горячая. Видимо, в школе не отрегулировали отопление с учетом не по сезону теплой погоды.

Диклан Линч, который также любил Ронана, оказался загнан в угол собственной квартиры горсткой Модераторов, крайне рассерженных тем, что они сбились со следа трех Зетов, ускользнувших в розовом саду, и к тому же лишились Провидца, который смог бы дать следующую зацепку. Они не стали размышлять, как собираются использовать Диклана, чтобы добраться до Ронана, а решили просто его схватить и разобраться с деталями позже. Он был их единственным козырем.

– Я не лучший рычаг давления, – заверил их Диклан. И подумал о пистолете, который был приклеен скотчем под крышкой кухонного стола. До него было четыре фута, а значит, с тем же успехом могло быть и четыреста. Даже если бы каким-то чудом ему удалось завладеть оружием, что значил один пистолет против целой толпы Модераторов?

– Что касается моего брата, он полагает, что я пытался его убить.

Он не мог не думать о том, как бы ему сейчас пригодился присненный Брайдом шарик. Или как солнечные псы Ронана, выпущенные из бутылки, мгновенно опустошили бы квартиру. Вот это сила. Немногие люди обладали подобной властью.