Не успел Фриц договорить, как все вокруг заволокло розовым дымом…

Затянувшийся стоп-кадр. — Маркиза де Помпадур в ярости. — Седьмая сцена отснята, все свободны

Не успел Диц договорить, как все заволокло розовым дымом, а когда дым рассеялся, оказалось, что посетители ресторана и официанты сидят и лежат как придется, словно сраженные газовой атакой.

Сверху ударили прожектора, запахло магнием. Повсюду путались провода, громоздилась съемочная техника на штативах. И над всем этим гордо возвышались силуэты достоинств и недостатков. Они были раза в два больше обыкновенного.

Петя ничуть не смутился.

Славик и Маринка, чтобы не упасть, сели на стулья.

Фриц Диц надел и тут же выронил стеклышко монокля.

— Стоп! Стоп! Стоп! — требовательно захлопала в ладоши «Помпадур». С ее раскрасневшегося от злости лица сыпались катышки пудры.

— Кина не будет, товарищи, — заявил «Генсек».

Откуда-то вылезла жаба-ассистент и внезапно треснула хлопушкой со словом «ИГРА» у помпадурши перед самым носом. Та в испуге отпрянула и от столь поразительной наглости потеряла дар речи.

— А в чем, собственно, дело? — невинно поинтересовался коньяк, опустив газету «ВИДЫ НА УРОЖАЙ», за которой прятался, когда маркиза начинала скандалить.

— Обсуждать — нечего! — отчеканил молоток.

— Механик! — крикнул «д'Артаньян», и из проекционного окошечка высунулась голова крота в зеленых очках слепого. — А ну крути дальше, усы отрежу!..

— Стоять! — взвизгнула «Помпадур» и, шурша юбками, приблизилась вплотную к Дицу. — Это кто такой?! — указала она на немца пальцем сверху вниз. — Кто это такой, я вас спрашиваю?!

— Вы сами знаете, — нехотя отозвался коньяк, — Барон фон Диц, обаятельный злодей.

— Я вас не про амплуа его спрашиваю, — «Помпадур» сорвала голос и захрипела. — С этим как-нибудь без вас разберемся. Я вас спрашиваю: имеет он право вмешиваться в игру, или не имеет?!

Покручивая ус и ухмыляясь, «д'Артаньян» язвительно шепнул молотку:

— Она в него влюбилась…

И оба, закрываясь ладошками, захихикали.

Маркиза снова потеряла дар речи, но уже в следующую секунду, зажав в кулаке ручку стилета, рванулась к обидчику. Еще быстрее мушкетер выхватил шпагу и приставил острие к груди разъяренной дамы.

В бешенстве вращая глазами и раздувая ноздри, «Помпадур» была вынуждена остановиться. Желая сорвать злобу, она внезапно ударом стилета пригвоздила к полу ежа, деловито пересекавшего съемочную площадку с пачкой бумаг. Бумаги рассыпались, на одной из них мелькнул заголовок:

«КУЛИНАРНЫЕ СЕКРЕТЫ РУССКОЙ КУХНИ.

Сценарный план.»

Несчастное животное потом еще долго хрипело и сучило по полу лапками в предсмертной агонии.

Шумно и тяжело дыша, маркиза упала в кресло. Грудь ее вздымалась столь бурно, что казалось, корсет вот-вот треснет и разлетится.

Случившееся не могло оставить равнодушным гусака. Раздуваясь от праведного гнева и желая немедленно вступиться за честь дамы, он выхватил из-за пояса скорострельный «узи» и, нацелившись в голову мушкетера, выпустил одной сумасшедшей очередью всю обойму.

Но тут выказал проворство молоток: раньше, чем пули могли бы ударить в цель, он отбил все до единой своей стальной ударной поверхностью. Сотня сплющенных кусков свинца рикошетом разлетелись по павильону, расколотив аппаратуру и покалечив некоторых из присутствующих. Печка дала множество трещин, задымила и перекособочилась, студень бесследно утек, а сам виновник погрома упал на пол с перебитым горлом.

— Вернуть…. - прохрипел он, истекая кровью. — Вернуть…

В следующее мгновение все закрутилось в обратном порядке: персонажи заняли свои места, пули пчелиным роем залетели обратно в «узи», «д'Артаньян» и маркиза спрятали свое оружие, ежик с бумагами попятился назад.

Некоторое время все сидели тихо. Затем «Сократ» шагнул к гусаку, распахнул ему мундирчик, вынул из-за пояса «узи», разломал о колено и запихал обломки ему в лосины.

Гусак раскрыл было клюв, но «Сократ» наподдал ему снизу такую саечку, что клюв захлопнулся со звуком упавшего с антресолей чемодана.

Жаба-ассистент вышла на площадку и треснула хлопушкой с надписью «ДУБЛЬ 2».

Слово взял «Генсек».

— Я вот что хочу сказать, товарищи. Нам никакой самодеятельности не нужно. Кино будем крутить согласно утвержденному худсоветом сценарию. Так что прошу по всем спорным вопросам свериться с текстом на предмет соответствия…

— Нет никакого сценария! — рявкнула на него «Помпадур». — Есть правила. А по правилам подсказывать и подыгрывать нельзя! И уберите, в конце концов, с площадки посторонних.

Славик и Маринка испуганно переглянулись.

— Ай эм сорри!

Откуда-то сверху на штативе со съемочной установкой спустился карточный джокер. Развернув на затылок бейсболку, какие обычно любят надевать кинооператоры, он спрыгнул на пол и присоединился к разговору.

— Ай эм сорри, мадам! Здесь нет посторонних. Здесь вообще одни только главные действующие лица. Или мадам уже давно не следит за ходом сюжета?

— Не надо умничать, вы понимаете, о чем я говорю. Мы не должны обсуждать наши дела в присутствии героев, статистов или кого бы там, черт вас побери, ни было.

— Полегче на поворотах. О чем вы говорите? Здесь все свои люди, они уже имели удовольствие вас видеть. Дело совсем не в этом. Вы, мадам, утверждаете, что седьмое очко было разыграно не по правилам. Приведите ваши аргументы.

Сложенным веером «Помпадур» ткнула в сторону Дица:

— Он знал.

— Он знал, потому что догадался, — уточнил джокер. — Так что с того?

— Он подыграл.

— Каким образом?

— Он подмигнул.

— Что-что?..

— А если не подмигнул, то еще как-нибудь.

Фриц Диц повернулся к «Помпадур» и вставил монокль.

Та немедленно отреагировала:

— Не надо на меня так смотреть, красавчик. Не люблю шибко умных, с ними одна морока, легче самой себя удовлетворить. Кто рассказал ему об условиях? Кто у нас тут любит больше всех пакостить?

— А в чем дело, товарищи? — неожиданно откликнулся «Генсек». -Согласно утвержденному регламенту, все вышеобозначенное время я находился…

Джокер вынул из-за пазухи пергамент и стал читать:

— …Если же одно из действующих лиц, а равно и несколько, сами догадались об условиях игры без чьей либо подсказки, действие не прерывается и правила не меняются.

«Помпадур» махнула не него сложенным веером, отвернулась и стала усердно пудриться, распустив вокруг себя приторное облако. Гусак расчихался и отодвинулся.