Лейтенант, наконец, куда-то дозвонился, покивал невидимому собеседнику и осторожно положил трубку.

— Под завалами сцены пожарные нашли обгоревший труп. Предположительно женщина, — сообщил он. — Тело не поддается идентификации. Кто это? Кассирша? — ни к кому конкретно не обращаясь, размышлял Мартынов.

У Тихона опять все заныло внутри и сжалось. Он вновь вспомнил крик из-под сцены, прозвучавший перед тем, как огонь вырвался наружу, и отрицательно покачал головой.

— Ты знаешь, кто это? — вопросительно уткнулся в него лейтенант.

Тихон кивнул.

— Кто?

Тихон взял у медсестры какой-то бланк, авторучку и на обороте написал: «Убийца четырех девушек».

Лейтенант некоторое время тупо смотрел на листок, потом перевел взгляд на Заколова.

— Но кто это? — лейтенант был крайне удивлен.

Тихон решительно написал на листке имя и пошел к выходу. Он не хотел, чтобы в уголках его глаз заметили выступившие слезинки.

Лейтенант ошарашено смотрел на выведенное рукой Заколова женское имя.

— Постой! Но почему она? — крикнул Мартынов, но Заколов уже вышел из помещения.

Стояла глубокая ночь. Во дворе госпиталя было прохладно, но отнюдь не темно. Многие окна главного корпуса ярко светились. У проходной за забором Тихон увидел большую взволнованную толпу людей. Это были родственники, пытавшиеся выяснить судьбу своих близких. Охрана, усиленная патрулем из двух солдат и офицера, решительно преграждала вход.

Как только Тихон вышел за ворота, его со всех сторон обступили взволнованные женщины. Все наперебой задавали вопросы:

— Как там? Что с ребятами?

— А Лену Егорову ты, сынок, не видел?

— А Мишу ты знаешь?

— Танечку, Танечку не видел, она в новых джинсах и белой футболке была.

Тихон успокаивающе поднял руки, дождался тишины и, несмотря на резкую боль под повязкой, громко выговорил:

— Все живы! Тяжелых нет!

Он прижал руку к щеке, где нестерпимо жег потревоженный шов, и прошел сквозь расступившуюся толпу. Тут к нему подбежал Сашка.

— Ну, как ты?

«Нормально», показал жестами Тихон, скрывая от друга расстроенный взгляд.

— Это оказалось все-таки она? — задал Сашка, мучавший его вопрос.

Тихон кивнул.

— Питоконда! Ее поймали?

«Нет», покачал головой Тихон.

У Сашки округлились глаза:

— Ей удалось уйти?

Тихон еще раз покачал головой, грустно смотря в темноту.

— Она… она сгорела? — догадался Сашка.

Тихон кивнул и отвернул лицо в сторону. В ее гибели была его прямая вина. Можно сказать, он вынес ей приговор и отправил на костер. Эта мысль уже в который раз бередила растревоженную душу и тяжким грузом давила на уставшую психику. Правильно ли он поступил? Можно ли было сделать что-то иначе?

— Но как? — удивился Сашка. — Как это произошло? Она же могла спокойно уйти!

Тихон молчал. Нет, она не собиралась уходить. Он ясно представил, как она стоит неподалеку от бушующего пламени и презрительно наблюдает, как гибнут ненавистные конкуренты. Красная одежда на фоне темных кустов словно вспыхивает ярким пятном, отражая порожденное ею пламя. Она специально оделась сегодня в алое. Она все рассчитала правильно, и план бы полностью осуществился, если бы в последний момент она не встретила Тихона.

Из непроглядной темноты около забора к Заколову и Евтушенко вышел Мурат.

— Вас ищу, — сказал он. — Моя последняя берлога сгорела, и я сваливаю из этого города. Неспокойно тут стало. Пришел попрощаться.

— И куда ты теперь? К родителям? — поинтересовался Сашка. — Придется им признаться, что ты давно не учишься в институте?

— Нет, я сначала к деду рвану. Он тут недалеко один в степи живет. Дед у меня настоящий аксакал. Живет в юрте и все делает по старым обычаям. Говорят, он даже с духами общается.

— Пойдем с нами в общагу. Пристроим тебя куда-нибудь на ночь, — пообещал Сашка.

— Нет. Я ночью уйду из города, пока темно. Документов у меня нет, через КПП нельзя, буду стороной пробираться. А то еще на меня свалят этот поджог. — Мурат с надеждой взглянул в лица Тихона и Сашки. — Вы ведь знаете, что это не так?

— Знаем, — подтвердили Сашка и Тихон.

— Перед милицией замолвите словечко, чтобы плохо обо мне не думали. Я ни в чем не виноват. Ни в этом пожаре, ни в смерти тех задушенных девушках.

— Знаем, — еще раз заверил Сашка, с досадой вспоминая о былых подозрениях.

Мурат мялся, не решаясь уйти. Он отвел глаза и спросил:

— Сейчас не время, но… Тихон, я хочу, чтобы ты проверил мое решение задачи о перестановки бутылок.

Тихон ободряюще кивнул. Мурат живо заговорил:

— Я рассуждал так. После перестановки в каждой куче оказалось прежнее количество бутылок. Допустим, среди больших появилось 5 маленьких бутылок. Значит, их место в другой куче должны были занять 5 больших бутылок. То же рассуждение применимо для любого количества бутылок.

— Это логично, — похвалил Тихон, хотя каждое слово доставляло ему боль.

— Для пива с водой логика та же самая! Недостаток пива может быть дополнен только тем же количеством воды, а недостаток воды — равным количеством пива. И не важно, перемешивали жидкости или нет, и сколько раз переливали! Я прав?

Заколов кивнул. Мурат искренне улыбнулся, с широким замахом пожал ребятам руки и попрощался:

— Ну, я пошел. Пока!

Заколов посмотрел, как худой силуэт растворился в темноте, и был благодарен Мурату, что тот быстро вызвал пожарных. Почти одновременно с пожарными приехала скорая помощь, и это, возможно, спасло кому-то жизнь.

В общежитии, к которому вскоре подошли ребята, на первом и втором этажах светились почти все окна. Сегодня многие местные обитатели были на танцах и сейчас всех распирал отходняк после стресса во время пожара.

Окно в комнате ребят тоже было освещено. Значит, Борис уже там. Рядом зияло черным холодом окно Наташиной комнаты.

Этот темный прямоугольник напомнил Тихону другой: маленький черный проем под сценой, из которого тянуло ледяным ужасом, хотя там уже разгорался горячий огонь.

И он снова припомнил все в мельчайших деталях.

Он застал ее врасплох, когда она только что выбралась из-под сцены. Она была одета во все красное, словно принарядилась по торжественному случаю. В первое мгновение Тихон оцепенел. Рушились его представления о добре и зле. Он до конца не верил словам Бориса, что про цепь на шее задушенной девушки первой около института сказала именно она! Ведь Борис мог сознательно обмануть, чтобы отвести подозрения от себя.