Проваливаясь в небытие, он почувствовал: дыхание мальчишки стало ровнее. Хотел улыбнуться, но мысль о Тилорновом «маяке» и родичах Астамера отравили ему удовольствие, которое он рассчитывал получить от смерти.

* * *

— Хотела бы я посмотреть на человека, который отважится выпить этот отвар! — проворчала Кари, одной рукой снимая котелок с огня, а другой зажимая нос. Зеленовато-бурая жидкость отчетливо пахла тухлыми яйцами и вкус ее, по-видимому, соответствовал запаху и неприглядному виду. — Жузаль предупредила, что, если мы не прекратим варить всякую дрянь, она выгонит нас из шатра. Она уже жаловалась Барикэ, и полутысячник…

Девушка покосилась на арранта и умолкла. Сидевший скрестив ноги на циновке Эврих уставился пустыми глазами в огонь, забыв о каменной ступке и пестике в своих руках. Он не видел ничего вокруг, не слышал обращенных к нему слов и, по мнению Кари, врачевать в нынешнем своем состоянии должен был не «беспощадных», а самого себя. Вот только недуг его был не из тех, которые можно излечить настоями и отварами… Девушка горестно поджала губы, морща нос, отставила котелок — остывать — и занялась процеживанием настойки мумкайги, купленной утром среди прочих зелий на рынке Матибу-Тагала.

Она уже не, пыталась тормошить Эвриха, когда видела этот остекленевший, бессмысленный взгляд. Хвала Великому Духу, к арранту вернулись силы и зрение! Со временем пройдут и эти, пугавшие ее поначалу приступы, делавшие его похожим на статую, олицетворявшую безразличие ко всему на свете. Ой-е! Она сама испытывала порой что-то подобное: руки опускались, ноги подкашивались, перед глазами проплывали горящие повозки, изувеченные бронзовыми «куколками» За-чахара тела хамбасов, истекающие кровью раненые, которых «беспощадные» добивали, дабы избавить от лишних мучений. Она старалась не вспоминать учиненную «стражами Врат» бойню и чувствовала невольную вину перед Эврихом за то, что ей это удается легче, чем ему. Ведь если вдуматься, он, сумев спасти несколько жизней, должен был мучиться меньше. Опять же и сознание потерял, так и не увидев завершения резни и торжества победителей…

Кари поежилась, в который раз подумав, что им с Эврихом удивительно повезло. Да-да, повезло! Сколь ни кощунственно это звучит, но если бы «беспощадные» собственными глазами не увидели результатов работы лекаря-улигэрчи и. его помощника, не сидели бы они сейчас в одном из принадлежащих полутысячнику Барикэ шатров, а демонстрировали свои стати на невольничьем рынке. Или… Однако думать о том, что могло бы произойти с ними и, по воле Богов Покровителей, не произошло, не имело смысла. Благодарить Великого Духа за заботу тоже преждевременно: лекарь и его ученик — хороший товар, и обращались с ними лучше, чем с другими рабами, но кто знает, что ждет их завтра, через день-два, когда «беспощадным» придет пора возвращаться к Вратам?

Услышав шорох и увидев входящего в шатер Хунгана, девушка едва не выронила из рук глиняную флягу: на лице посыльного полутысячника было ясно написано, что приведшее его сюда дело не терпит отлагательств и не имеет ничего общего с несварением желудка, чирьями или тяжелым похмельем какого-нибудь воина. Похоже, судьба уже протянула к ней с Эврихом свою костистую лапу и вот-вот ухватит за шкирку, дабы перебросить из огня да в полымя.

— Просыпайся, лекарь! Ведено вести тебя во дворец. Нынче либо взлетишь в седло удачи, либо голову потеряешь! — Хунган нетерпеливо тряхнул Эвриха за плечо, и тот, качнувшись, едва не упал лицом в костер.

— Что это с ним? Никак травок своих нажрался? — Посыльный еще раз тряхнул арранта и, каменея лицом, повернулся к Кари.

— Тс-с! Погоди, он беседует с Великим Духом! — Оставив свои горшки и сулеи, девушка шагнула вперед, словно намереваясь защитить не подающего признаков жизни лекаря, — Он не слышит тебя! Но если дело срочное, я напою его базильяром…

— Тьфу ты, пропасть! Нашел время с богами разговаривать! Давай пои его чем хочешь, лишь бы на ноги встал, иначе нам всем голов не сносить! Барикэ уже расхвалил его перед Хурманчаком, а во дворце ждать не любят!

— Сказал о нем Хурманчаку? — ужаснулась Кари. — Зачем Эврих мог понадобиться Хозяину Степи?

— Затем, что тот лекарей и знахарей со всего Ма-тибу-Тагала и его окрестностей собрал, дабы своего отравленного советника излечить. А толку от них — как вшей с карася! — ответствовал Хунган, наблюдая за тем, как девушка, поднеся к губам арранта глиняную бутылочку, пытается влить ему в рот целебное зелье. — А может, занедужил твой лекарь? Может, нельзя его во дворец?

По тому, как подозрительно прищурился посланник Барикэ, Кари догадалась, что тот слегка побаивается золотоволосого арранта и с большим удовольствием снес бы ему голову мечом, чем тащил во дворец. Уж очень не похож был чужеземный лекарь на местных знахарей, да и молодость его не внушала доверия. Одно дело воинские немочи врачевать, другое — советника самого Хозяина Степи пользовать. Хурманчак-то, ежели что, припомнит, кто пред его светлые очи чужака диковинного приволок, не только с Барикэ, а и с Хунгана стро-о-го спросит.

— Наделен мой господин замечательным даром. Полумертвого с помощью Великого Духа исцелить способен. А ты что же, камлания колдунов наших тоже с недугом путаешь? — поинтересовалась Кари безразличным тоном, чтобы посланник не заметил ее испуга. Подумать только, Эвриху предстоит врачевать советника Хурманчака, помочь которому оказались неспособны лучшие лекари Матибу-Тагала! Аррант, бывало, творил чудеса у нее на глазах, но случались у него и неудачи. А тут, коли не заладится что, пощады не жди — не вернется больше в шатер Барикэ…

Эврих уронил зажатый в кулаке пестик и глаза его обрели осмысленное выражение. Взгляд скользнул с лица Кари на Хунгана, и он, невесело усмехнувшись спросил хриплым, будто со сна, голосом:

— Случилось что? Барикэ тебя за мной прислал или опять рыбья кость у кого-то из воителей в глотке застряла?

— Во дворец тебя требуют. Собирай свои снадобья, да поживее! И так сколько времени даром потеряли, буркнул посланник и, убедившись, что аррант усвоил услышанное, поспешил прочь из шатра, процедив напоследок сквозь зубы: — У входа тебя подожду. Вонь развели — спасу нет! Таким смрадом только мертвецов оживлять! Не понимаю, как Барикэ дозволяет тебе свой шатер загаживать?..

— Кабы он сам в нем жил, так, верно, не позволил бы, — пробормотал ему вслед Эврих и, не поднимаясь с места, ласково погладил Кари по ноге.

Даже сквозь грубую ткань висящих мешком штанов девушка ощутила тепло его ладони. Затаила дыхание, сожалея, что на ней так много всего одето, а времени у них совсем нет. Неужели он может пойти и не вернуться? И ничем не помочь! Плачь, кричи — все бесполезно! Не остановишь, не защитишь, не предложишь отдать жизнь свою за него — некому предложить…

— Ты запомнила все, что я говорил тебе о Тилорне? Если я вдруг не вернусь, во что бы то ни стало доберись до Врат. Найди в Верхнем мире купцов из Аррантиады. Любой из тех, о ком я упоминал, с радостью тебе поможет…

— Не трать времени попусту! Я все помню. Пенал твой надежно спрятан, и я передам его этому… Тилорну. — Кари впилась губами в Эвриховы губы, прижалась к нему, чувствуя, как твердеют груди и разгорается в низу живота неистовое пламя желания. — О Великий Дух, как же ты несправедлив! Я… Пожалуйста, возвращайся! Эврих…