Обе бригады были встречены хорошо организованным огнем из опорных пунктов в совхозе Октябрьский и на высотах 252.2 и 241.6, захваченных противником накануне. По воспоминаниям боя с немецкой стороны, они заняли главную линию обороны, опиравшуюся на глубокий овраг. Он должен был сыграть роль противотанкового рва. Единственным местом переезда через овраг был деревянный мост. Уничтоженный в предыдущие дни, он был восстановлен немецкими саперами. В течение ночи немцы вырыли окопы, соединенные сетью траншей и замаскированных ходов сообщения. Для усиления пехотного огня противотанковые и легкие зенитные орудия были рассредоточены в пределах первой позиции. Перед передним краем на возможных путях, которые мог использовать враг, были установлены мины.

При преодолении балок и оврагов, пересекавших поперек полосу наступления наших танковых корпусов, атакующие танки оказывались в крайне невыгодном положении. Когда они выползали из балок или поднимались на гребень, то становились удобными мишенями для ПТО и танков противника. Поэтому уже при сближении танкисты потеряли много боевых машин. Боевой порядок нарушился, экипажи начали маневрировать на поле боя, стремясь укрыться от губительного огня в складках местности. Атака захлебнулась, начался трудный огневой бой в неравных условиях.

В документах соединений и частей в первой половине дня нет ни слова о наступающих танках противника. Нет там вообще никаких упоминаний о «лобовом столкновении двух громадных танковых лавин», «сквозной атаке» и тому подобных выдумках. А вот в отчете 5-й гв. ТА, составленном через полтора месяца после боя, рисуется уже совсем другая картина: «В 13.00 32 и 31 танковые бригады после ожесточенного встречного боя с подавляющей массой танков противника были остановлены огнем ПТО и танков, закопанных в землю, и ожесточенной бомбардировкой с воздуха»11.

Как прикажете понимать эту фразу? Если был встречный бой, да еще «с подавляющей массой танков» (и откуда она взялась?), то где и чем он закончился и откуда тогда взялись окопанные танки? Если бы все происходило так, как описал Ротмистров, тогда действительно удалось бы взять немецкие танки «на абордаж», их просто задавили бы количеством в ближнем бою. И тогда противник не смог бы применять авиацию по атакующим танкам. Но, видно, командарму с его КП было лучше видно, чем участникам атаки на неподавленную оборону противника. Легенду придумали «наверху» после боя без согласования по понятным причинам с нижестоящими командирами. При этом рассчитывали, что их донесения останутся навечно похороненными в архивах.

Хауссер и командир дивизии Виш не могли бросить шесть десятков своих танков навстречу лавине русских в триста танков. Немецкие танкисты уже участвовали в отражении наших танковых атак и контратак. Каждый из них твердо усвоил и на практике проверил инструкцию, в которой утверждалось, что советские танки Т-34 представляют опасность с дистанции 500 м и ближе. Этой же инструкцией строго запрещалось вести огонь по танкам противника на ходу. Немцы, используя свою мощную оптику, стреляли только с места или с короткой остановки, что резко повышало вероятность поражения цели. Так зачем же им было лишать себя преимущества в дальнобойности своих танковых орудий и идти на ближний бой? Кстати, немцы в ходе боевых действий хорошо изучили сильные и слабые стороны советских танков. В частности, в своих инструкциях они отмечали следующие недостатки танка Т-34:

«1. Плохие условия для обозрения, нет командирской башни. Эту слабость орудия ПТО должны использовать для открытия внезапного огня по танкам с ближней дистанции.

2. Плохая связь <…> Радиоаппаратура плохая, установлена не на всех танках <…> танки быстро теряют управление и становятся беспомощными, легко уничтожаются истребителем танков и орудием ПТО <…>

3. Сравнительно медленное вращение башни – этот недостаток рекомендуется учитывать экипажам штурмовых орудий для стрельбы по танку и для смены позиций»12.

Противник использовал примерно такую же тактику действий, что и танкисты М.Е. Катукова при отражении массированных танковых атак. Хауссер решил выдвинуть танки дивизии «ЛАГ» вперед – к позициям своей мотопехоты (иначе она была бы смята атакой двух танковых корпусов, как это случилось с нашей пехотой на главной полосе обороны) и встретить атакующие танки Ротмистрова огнем с места.

По немецким данным, танковый полк дивизии «ЛАГ» (по существу, в составе одного батальона) начал выдвижение из глубины только в 6.50 (7.50). 6-я танковая рота под командованием оберштурмфюрера фон Риббентропа развернулась непосредственно в боевых порядках пехоты севернее совхоза (командир роты получил приказ защитить немецкую пехоту от неожиданных советских танковых атак в 5 часов утра 12 июля). Остальные танковые роты полка развернулись южнее совхоза и на скатах высоты 252.2. В глубине на скатах высоты 241.6 заняли позиции штурмовые орудия. Возможно, Ротмистров выдвижение немецких танков и штурмовых орудий в направлении совхоза Октябрьский и принял за начало их атаки.

По свидетельству Лемана, в 9.20 последовала танковая атака из Прохоровки. 35 танков наступали на боевую группу «ЛАГ», в то время как 40 танков вышли из с. Петровка напротив развилки дороги в одном километре к юго-востоку от совхоза Октябрьский. Атаки танков противника проводились на высокой скорости при очень сильной артиллерийской поддержке. В самом начале атаки 4 из 7 танков 6-й роты, занявших оборону перед совхозом Октябрьский, были выведены из строя огнем врага на дистанции всего около 220 метров. Три уцелевших машины, пристроившись к боевым порядкам наступающих русских танков, вышли вместе с их стаей на дистанцию огня 2-го батальона танкового полка «ЛАГ» (под командованием штурмбаннфюрера Мартина Гросса), расположенного примерно в 800 метрах в тылу. Эти 3 танка расстреливали русских с расстояния от 10 до 30 метров, и каждый их снаряд поражал цель, потому что те из-за пыли и дыма не могли разглядеть, что немецкие танки движутся вместе с ними в том же направлении. Еще до того, как 2-й батальон танкового полка открыл огонь, 19 русских танков уже горели на поле боя. Несмотря на подавляющее численное превосходство противника (батальон располагал только 33 танками), Гросс принял решение атаковать фланги наступающих сил противника с обеих сторон. Гроссу удалось завершить эту битву полным успехом. Его танки в 3-часовом сражении, которое превратилось почти в танковую «рукопашную», уничтожили около 62 танков Т-70 и Т-3414.

Этот боевой эпизод Ротмистров удачно обыграл для создания нужной ему картины грандиозного встречного сражения и сквозной атаки у Прохоровки, расписав его, как столкновение двух танковых лавин. На самом деле нашим танкистам была навязана танковая «дуэль», которую им пришлось вести в неравных условиях. Тд «ЛАГ», уступая другим дивизиям СС в количестве танков, по качественному состоянию бронетехники превосходила их, так как основу ее танкового парка составляли модернизированные T-IV. Эти танки, вооруженные орудиями с большой дальностью прямого выстрела, и «тигры» сравнительно легко поражали наши «тридцатьчетверки» на дистанции 1500 м, не говоря уж о легких танках Т-70. А 88-мм пушка «тигра» пробивала броню Т-34 на дистанции до 2000 м. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что в немецких танках использовались точные бинокулярные прицелы. Это повышало точность стрельбы и давало вражеским танкистам значительное преимущество в единоборстве с нашими танками.