В 1997 году Кеннет Стил, профессор психологии из Аппалачского университета (штат Северная Каролина) и два его студента решили повторить эксперимент с Моцартом. Они использовали тест на воспроизведение цифрового ряда. С его помощью выясняется, какое максимальное количество цифр способен удержать человек в краткосрочной памяти, чтобы повторить их в прямом или обратном порядке. Этот тест тесно связан с общим уровнем интеллекта: чем вы умнее, тем более длинный ряд цифр сможете воспроизвести в обратном порядке. Музыка Моцарта не оказывала влияния на длину этого ряда. На следующий год Стил организовал еще один эксперимент. На этот раз он взял условия из дополнительного исследования Роше и Шоу, которое было проведено в 1995 году и снова показало значительный эффект от музыки Моцарта. В новом эксперименте Стил использовал не тест на воспроизведение цифрового ряда, а задание на мысленное складывание бумаги, но никакого эффекта от Моцарта он снова не обнаружил[246]. В следующем году журнал Psychological Science, главный печатный орган Американского психологического общества, опубликовал новые результаты в статье «Тайна эффекта Моцарта: повторить не удалось». Кроме того, общество выпустило отдельный пресс-релиз под названием «Эффект Моцарта развенчан». Правда, почти сразу же заголовок пришлось поменять на «Эффект Моцарта подвергнут сомнению», после того как Гордон Шоу пригрозил обществу судебным иском[247].

Позже Стил писал, что, каждый раз приступая к экспериментам, он надеялся воспроизвести эффект Моцарта[248]. Что, впрочем, неудивительно, ведь исследователи редко проводят эксперименты, если заранее уверены в провале! Эксперименты могут не давать желаемых результатов, даже если теория, для проверки которой они проводятся, верна. В данном случае теория, согласно которой музыка Моцарта повышает эффективность когнитивной деятельности, могла быть верной. Отдельные же эксперименты, предназначенные для ее проверки, могли провалиться из-за ряда ошибок в постановке или исполнении, которые не связаны с правильностью теории. Но когда все попытки обнаружить улучшение когнитивной функции после музыки Моцарта оказались неудачными, Стил пришел к выводу, что эффекта Моцарта вообще не существует.

Исследования Стофа, Стила и других ученых остались почти незамеченными, в то время как публикации «первооткрывателей» продолжали влиять на общественные представления и даже на действия властей — например, Роше рассказывал о своих экспериментах в комитете конгресса США. Средства массовой информации подхватывают только результаты первого исследования, искусственно раздувая и широко освещая их. Все последующие данные, которые появляются по этому вопросу, в основном игнорируют. В такой предвзятости нет ничего удивительного — вся слава достается автору открытия, а не тому, кто получил такой же результат спустя несколько месяцев или продолжил развивать первоначальную идею. Но даже в науке значимость того или события определяется задним числом. Только история вправе выносить такое суждение, а журналистика, как известно, — это черновой набросок истории. Как только ученые объявляют о новом открытии, журналистам и другим наблюдателям, вероятно, сложно сделать над собой усилие и сказать себе: «Я не буду сообщать об этом случае, пока его не подтвердят хотя бы еще две лаборатории». А когда речь идет о сенсационных результатах, вроде девяти баллов IQ за десять минут, то о всякой сдержанности можно забыть. Первый отчет о новом научном открытии подобен новостям об официальном обвинении против какой-нибудь знаменитости, которые всегда помещают на первые полосы газет. Сообщение о том, что открытие не подтвердилось, напротив, оказывается на самой последней полосе (если вообще об этом упоминают), рядом с новостью об освобождении подозреваемого.

Постепенно история с эффектом Моцарта все больше обрастала фантастическими подробностями. Хотя во всех исследованиях участвовали студенты колледжей или другие взрослые, возникла легенда, что Моцарт благотворно влияет на развитие детей, младенцев и даже эмбрионов. Обозреватель одной китайской газеты писал: «Согласно исследованиям, проведенным на Западе, дети, которые в утробе матери слушают оперу „Так поступают все женщины“ или Мессу до минор, чаще опережают своих сверстников в интеллектуальном развитии»[249].

Социальные психологи Адриан Бангертер и Чип Хит проанализировали новости, посвященные первоначальному эксперименту Роше-Шоу, и пришли к выводу, что в 1993 году, в год его публикации, средства массовой информации уделили ему немало внимания, однако не больше, чем многим другим научным исследованиям, о которых в этот же период времени писал журнал Nature. (Среди них были исследования, посвященные шизофрении, орбите Плутония, раку кожи и даже количеству половых партнеров у мужчин и женщин.) В последующие восемь лет об эффекте Моцарта было написано и сказано в десятки раз больше, чем об этих исследованиях. После первых сообщений о них интерес со стороны средств массовой информации значительно ослаб, в то время как эффект Моцарта получал все более широкое освещение[250].

Эффект Моцарта заинтересовал Криса в начале 1998 года, когда он написал статью о том, что понимается под словом «интеллект». Восторженная реакция общества на эффект Моцарта частично объясняется тем, что средства массовой информации вкладывают в это понятие свой собственный смысл. Многие считают, что тесты, проверяющие уровень интеллекта, основаны на упрощенном, произвольном, неточном, а порой даже «расистском» подходе к оценке когнитивной функции человека[251]. И тут появляются данные, что несколько минут музыки могут существенно изменить уровень IQ. Вряд ли можно представить себе более удачный повод дискредитировать эти тесты. Когнитивные психологи по-разному отнеслись к эффекту Моцарта. Крис отметил, что неудачные попытки воспроизвести первоначальные результаты, полученные Роше, Шоу и Ку, росли как снежный ком, а почти все сообщения о подтверждении эффекта поступали от этой группы ученых, а не от независимых исследователей.