— Какое варварство! — вскипел он, грохнув кулаком о столешницу и вспыхнув ярким алым цветом. — Эти дикари сообщили, что их представители уже в пути. И готовы осуществить прием-передачу имущества. Какая дичь называть разумное живое существо имуществом!

— Нас хотят забрать у тебя, — глотая слезы страха и отчаяния, выдохнула Рина, пряча лицо на груди Торэ-Ина.

— Они не посмеют, Рина, — Торэ-Ин укрыл ее в своих объятиях. — Ничего не бойся, милая.

— Они уверены, что мы удовлетворим их требование, — задумчиво произнес Иро-Иту. — Уверяю, сын, без нашего с тобой присутствия никакого разбирательства не состоится, и без твоего участия никто никакого решения принять не посмеет. Я доведу до Императора всё, что вы мне сейчас рассказали.

— Вальсата подключи, и напомни ему о моем поручении, — сказал Торэ-Ин.

— Хорошо. Рина, посмотри на меня, — Иро-Иту обратился к девушке, — ты — неотъемлемая часть нашей семьи, ты — важный элемент всего нашего организма. Никто не посмеет причинить тебе вред. Рина, ты меня слышишь? — Она сжала губы, смело встретила взгляд старшего лорда Леорсы и кивнула. — Всё будет в порядке.

— Верь мне, милая, — уверенно зашептал ей на ухо Торэ-Ин.

— Я верю.

— Мы вас ждем. Рина, помни, ты не одна, — твердо провозгласил Иро-Иту и отключился.

Завершив дела в этой планетарной системе, корабль генерала взял курс домой. Торэ-Ин, ощущая тревогу своей вейнари, не спешил. Он связался с Вальсатом и тот, будучи уже осведомлённым о случившемся, поздравил друга с будущим пополнением, заверил в том, если понадобится, они все встанут за Рину плечом к плечу. А, учитывая всё, что она сделала для генерала лично, это долг всей расы тэфрийцев перед ней. Невесело хмыкнув, Торэ-Ин попросил Вальсата продублировать сведения, которые тому удалось раздобыть об анормах, погибшей станции Лета, законах определения туда людей и остальных протоколах, требующих особенного внимания.

Весь путь домой Торэ-Ин наблюдал за Риной. Пусть днем она держалась и не показывала паники, стараясь отвлечь свои мысли от неприятной ситуации, и занять себя полезным делом — изучала местоположение планет из базы обсерватории, прокладывала новые курсы — и при этом находясь под пристальным вниманием то Максара в медблоке, то генерала на капитанском мостике, выглядела вполне спокойно. Зато ночам девушка боязливо жалась к Торэ-Ину и скрывала внутренний страх, сковывавший ее. Обнимала его так крепко, что ему было понятно — тревога жила в ее сердце, а неопределенность ни на миг не отпускала ее. И генерал читал каждую ее беспокойную, не утаённую мысль, и мороз бежал по его собственной коже. На вопросы, почему она не может найти себе покоя, Рина задумчиво закусывала губу и тихо признавалась, как сильно боялась потерять его и их такое юное счастье.

— Никому я вас не отдам, милая. Не бойся, я рядом. Кто посмеет причинить тебе вред, столкнётся с моим гневом. Не для того я столько ждал тебя, что бросить в минуту опасности, — словно молитву повторял он ей.

— Не хочу, чтобы ты пострадал, — бормотала она, обнимая его крепко-крепко, и жадно вдыхала его запах.

Но потом что-то изменилось. Он увидел небывалую решимость на ее лице и боевое настроение. Если раньше он как мог, оттягивал момент прибытия, то сейчас по ее уверенной просьбе ускориться, их корабль совершил несколько межпространственных прыжков.

— Зачем, милая? — спросил тогда он.

— Нужно покончить с этим раз и навсегда!

— Ну, вот, узнаю мою неугомонную землянку, — улыбнулся, притягивая ее к себе. — Позволь узнать, что стало причиной метаморфоз?

— Кое-что переосмыслила. Торэ-Ин?

— М-м?

— Могу я присутствовать при разговоре?

Он свел брови на переносице.

— Нет, Рина. Я не знаю, на какую подлость готово пойти ваше правительство, и не могу рисковать тобой. Вами. Не стану афишировать тебя перед ними, поэтому ты останешься дома. Рядом с тобой будет находиться Вальсат.

Она согласно кивнула. В один из прошедших дней Рина твердо решила взять себя в руки. Что же она в самом деле раскисла? Всё-таки она — носитель особого дара. И, кроме того, находилась под защитой своего невероятного генерала! А ему и его слову она верила безоговорочно. И ее долг бороться за их с Торэ-Ином счастье и семью до конца, особенно теперь, когда их трое. Никто не посмеет отнять у нее то, на что она имела полное право.

Весь путь домой Торэ-Ин тщательно скрывал от Рины свои истинные эмоции. Какая-то темная сила заставляла его накапливать ярость и наращивать гнев и негодование. И виной тому было требование правительства Земли вернуть им анорма. Его Рину. Они считали ее своей собственностью и смели надеяться, что влияние их на тэфрийцев осталось неизменным. Как же жестоко они ошибались — их власть над ними дрогнула и стала отныне иллюзорной. Но все должно быть в рамках законов и соглашений. Поэтому генерал углубился в изучение файлов, которые собрал Вальсат. Уж каким способом они ему достались, Торэ-Ина заботило мало.

Волосы шевелились на его голове от невероятной жестокости землян, пока он до мельчайших подробностей вникал в каждый протокол, в котором упоминались анормы, и которые регламентировали обращение с ними. От строго закрепленной на законодательном уровне обязанности каждого гражданина сообщать о сверхчувствительных людях правительственным агентам до самого помещения их на станцию Лета. Стоило файлу, содержащему сведения об анорме, загрузиться в базу данных, как необычный человек попадал под юрисдикцию Леты, а заодно и всей гильдии безумных ученых с Земли. Особый засекреченный проект под грифом «А» начинал действовать, стоило анорму прописаться в крошечных камерах станции. И только его протоколы управляли дальнейшей судьбой несчастного, подробно расписывая, каким образом пройдет остаток его дней. Согласно условиям правительство Земли допускало проведение опытов над анормами.

Читая результаты диких экспериментов, Торэ-Ин кипел. Как можно пасть так низко? От страха перед неизведанными способностями тех, кто отличался от обычных людей, на них разрешались испытания биологического оружия, наблюдалась сопротивляемость их к влиянию новейших разработок психотропных препаратов. А чего стоили эти ошейники, реагирующие на особую мозговую активность? Сколько слетело голов с плеч несчастных, узнать было страшно. Конец тех, кто остался на этой жуткой станции пыток был один — смерть. Погружение анорма в неостазис гарантировало уничтожение какой-либо мыслительной деятельности и выжигание сознания. Варвары! Дикари! Сверхчувствительных соплеменников боялись не столько простые люди, сколько те, кто обладал властью и хранил грязные тайны своего правительства. Видимо, понять, что анормы есть особый дар человечеству, и с их помощью земляне могли бы развить свою цивилизацию до небывалого уровня, подняться на несколько ступеней вверх, а не падать в пропасть, оказалось правительству не по зубам. Власть имущие стремились уничтожить всех, кто мог как-то их скомпрометировать. Горечь и сожаление затопили душу Торэ-Ина. И этим людям они помогали охранять границы их космических территорий! Так и чесался язык предложить Императору расторгнуть все соглашения и разорвать все договоренности, но генерал сознавал — тогда пострадают невинные земляне. Те, что способны жертвовать собой ради родных, те, что стремились сохранить экосистемы на освоенных планетах, те, что боролись за каждый день жизни и старались сохранить себя и свою человечность. Теперь он понимал Рину, как никогда. Ей было обидно и больно за нормальных представителей своей расы, которые полностью зависели и страдали от тех, что вели себя, как потребители, захватчики и безответственные существа. Каждый отдельно взятый человек отвечает только лишь за себя и свои поступки и не может нести ответственность за действия их правительства. Расторгни тэфрийцы договора на охрану — обычные земляне подвергнуться атакам норгов.