– Не очень хорошо, но я расспрошу отца, и он расскажет мне все подробности.

– А, вот и Пьер, – Лафитт поднял руку, приветствуя брата. – Идите к вашему отцу, мадам.

Блисс разрешила Брайану покрутиться вокруг стола, заваленного грудами сверкающего серебра, и отвела в сторону отца, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз.

– Мистер Лафитт согласился помочь нам, – тихо сказала она. – Мы с Брайаном отправимся сейчас вместе с ним на Баратарию, а оттуда вернемся на его корабле в Новый Орлеан. Я еще не знаю, как именно он хочет спасти Гая, но уверена, что он сможет это сделать.

– Кто же еще сможет, если не он, – согласился Клод. – Ну, а я что должен делать тем временем? Или я тоже поплыву с вами?

– Нет. Мистер Лафитт хочет, чтобы ты вернулся к Фолку и сказал ему, будто я отказалась идти с тобой. Фолк знает, что мы с Гаем недавно поссорились. Попробуй убедить его в том, что я и слышать ничего не хочу о своем муже. Лафитт считает, что такой поворот дела должен озадачить Фолка и на какое-то время сбить его с толку. Но, честно говоря, я боюсь, отец. Вдруг Фолк снова начнет пытать Гая?

– Твой муж – сильный человек. Настоящий мужчина. Он выдержит. А может быть, мне удастся поддержать его, сказав о том, что помощь не за горами.

– На это и мистер Лафитт рассчитывает. Ах, отец, не дай им убить Гая! Я так люблю его!

– Больше, чем Гая Янга?

– Да, больше, чем Гая Янга, – твердо сказала Блисс.

«А ведь это и в самом деле так», – неожиданно подумала она.

Ее любовь к Гаю Янгу была пылкой, но еще не устоявшейся, почти детской. Гая Хантера она любила гораздо более глубоко и сильно. Эта любовь была совсем не похожа на ту, прежнюю.

– Я сделаю все, что в моих силах, Блисс, – заверил свою дочь Клод. – Поверь мне.

Внезапно Блисс поднялась на цыпочки и поцеловала отца в щеку.

– Спасибо, отец. А теперь расскажи подробнее, как нам найти Гая в доме Фолка.

Клод объяснил Блисс, как им попасть в подвал к Фолку, а затем долго провожал взглядом свою дочь и своего внука. Только когда они уселись в ялик и отплыли, он повернулся и пошел назад, к поджидавшему его экипажу.

Гаю казалось, что вся его спина охвачена огнем. Впрочем, огнем горели и отбитые внутренности, да и лицо его – он это чувствовал – было покрыто коркой. засохшей крови. Повязка, прикрывавшая вытекший глаз, свалилась, а он даже не мог поднять ее и вернуть на место: ведь у него по-прежнему были связаны руки.

Гай смутно помнил все, что было после того, как он в первый раз потерял сознание. Единственное, что осталось в памяти, – знакомый голос Клода Гренвиля.

«Ну вот, – подумал тогда Гай. – Все вороны слетелись».

Немного придя в себя, Гай почувствовал, что лежит на мокром заплеванном полу. До него донесся запах пиши, и он слегка повернул голову. Возле стены сидели Сквинт и Монти, за обе щеки уплетая еду, которую прислал им Фолк. Рот Гая наполнился слюной, но он решил не унижаться перед этими мерзавцами и не попросил у них ни воды, ни пищи.

Фолка в подвале не было – когда Гай в очередной раз наотрез отказался подписывать бумагу, он ушел, вне себя от ярости. Впрочем, Гай был уверен, что передышка будет недолгой, и Фолк вскоре вернется...

И тут, словно прочитав мысли Гая, в подвал вошел Фолк. Он был не один, а с Клодом Гренпилем, и оба они продолжали что-то обсуждать на ходу, считая, что Гай по-прежнему без сознания.

Но' Гай не только пришел в себя, он жадно вслушивался в голоса своих тюремщиков – особенно после того, как до его ушей долетело имя Блисс.

– Черт бы вас побрал, Клод! – раздраженно говорил Фолк. – Ничего вам нельзя поручить – все испортите! Что же прикажете мне теперь делать, а? Проклятье! Без Блисс и мальчишки я не смогу выбить признания из этого быка. Он теперь скорее сдохнет! Мы разорены, Клод, вы слышите? Мы с вами нищие! Это-то хоть до вас доходит?

– Вы, может быть, и нищий теперь, Джеральд, но я-то нет, – спокойно ответил Клод. – Я нашел покупателя на свою, плантацию и продал ее на корню вместе со всем содержимым. Новый владелец так хотел ее купить, что почти не торговался. У меня хватит денег не только на то, чтобы расплатиться с долгами, но еще останется, чтобы купить себе какой-нибудь завалящий домишко в городе.

– Подонок! – прошипел Фолк. – И тут сумел устроиться! А я на свой дом покупателя до второго пришествия искать буду и не найду: он давно уже описан за долги. Теперь выставят меня отсюда – и что дальше?

Придется мне идти на улицу в одной рубашке. У меня нет денег даже на то, чтобы снять какую-нибудь паршивую комнатенку в трущобах!

– Мне очень жаль, Джеральд, – сказал Клод.

– Да идите вы со своим сочувствием! Я нищий, нищий! И все из-за этого ублюдка! – Фолк ткнул пальцем в Гая. – У-у, мерзавцы! И вы тоже, Клод. В кои-то веки попросил вас об услуге, но вы умудрились и тут подвести меня! Что, неужели так трудно было уговорить Блисс? Хоть запугали бы ее, что ли... Вы не забыли сказать, что от ее решения зависит жизнь ее мужа?

– Не забыл, конечно. Но что поделать, если Блисс стало совершенно безразлично, что будет с этим парнем? – обиженно ответил Клод.

– Так что же, прикажете мне теперь брать штурмом ее дом, хватать Блисс вместе со щенком и тащить сюда? – рявкнул Фолк.

Гай напрягся, услышав эти слова.

– Только тронь их, и можешь считать, что ты покойник, Фолк! – прохрипел он.

Разъяренный Фолк подскочил к Гаю и изо всех сил ударил его ногой по ребрам.

– Заткнись, Хантер! Не тебе угрожать мне, ублю-' док! Что ты можешь сделать, идиот? Я попал в отчаянное положение, и мне остается только одно – отдать тебя в руки полиции, чтобы за твою голову получить хоть какие-нибудь деньги. Впрочем, я с удовольствием приду посмотреть, как тебя вздернут на виселице. Хоть душу отведу. А когда тебя повесят, я все равно женюсь на Блисс и получу-таки эти деньги, ее наследство!

Гай улыбнулся разбитыми губами.

– Сначала ты должен добыть доказательства моей вины, но я-то ничего не подпишу, и ты это знаешь. Так что плакали твои денежки!

– Посмотрим, как ты запоешь, когда я притащу сюда Блисс с ее щенком! Уж ради них ты подпишешь все, как миленький! – Фолк злобно хихикнул. – Клянусь, я не хотел делать им больно, но ты вынуждаешь меня! Сам вынуждаешь!

Гай пошевелился, пытаясь подняться на ноги, но Фолк пинком снова свалил его на пол.

– Будь ты проклят! – прохрипел Гай. – Неужели ты посмеешь тронуть беременную женщину и ребенка? – Он перевел взгляд на Клода и с презрением добавил: – Ну, а вы? Хороший же вы отец, – как я погляжу! Такой заботливый, такой любящий, такой нежный!

– Не старайся. Хантер, – оборвал его Фолк. – Клод будет делать все, что я ему прикажу. И не пытайся на него надавить.