Поддев носком ботинка сосновую шишку, он отбросил ее в сторону. Черт, в конце концов, ей же хуже. Если ее снобизм мешает ей понять, что с ним ее жизнь изменится к лучшему, Бог с ней.

Хотя… Нет, это неправильно. Он остановился, засунув руки в карманы брюк и устремив взгляд в никуда. Если он и узнал что-то за время своего общения с Викторией, так это то, что она далеко не сноб. Но тогда почему она так ужаснулась, когда он рассказал, что объявил во всеуслышание о своем отцовстве?

«Что ж, пусть так. Возможно, она испугалась, что папарацци раздуют эту новость бог знает до каких размеров. Незначительная маленькая деталь, но ты знаешь женщин — они непредсказуемы».

Он беспокойно передернул плечами. Прекрасно, нет ни одной незначительной детали. Когда он подсаживал ее на дерево, то заметил, что она рассердилась.

Конечно, попытаться без Виктории рассказать Эсме, что он ее отец, было не самой удачной идеей.

«Она не хотела, чтобы ты общался с ней, старина».

Да. Ничего с этим не поделаешь. Он понял всю категоричность ее отказа, когда предложил ей свою помощь. Не стоит обольщаться насчет ее светских манер, которыми она старалась прикрыть суть. Она готова была скорее свалиться с этого дерева, чем принять его помощь.

Черт! Он ссутулился и поддал ногой еще несколько шишек. Любовь обманчива.

Но по крайней мере у него есть Эсме. Повернувшись, он зашагал назад к особняку, мысленно повторяя их разговор.

«Значит, ты будешь теперь всегда со мной и мамой?»

Он остановился. Что он тогда ответил на вопрос Эсме? Он не ждал этого вопроса и все еще находился под впечатлением от реакции Тори на его признание о том, что посмел раскрыть рот перед представителями прессы. Он попытался вспомнить, была ли она до этого подчеркнуто холодна…

Проклятие, если бы он мог вспомнить! Тут все смешалось: его настроение, ее недовольство тем, что он опередил ее и все рассказал Эсме, и он уже не мог понять, что было первопричиной.

«А может быть, ты сам не знаешь, старина, чего хочешь и как представляешь свое будущее?»

Он попытался сосредоточиться. Нет, Господи, нет. Если это настоящая любовь и даже если предмет его вожделения не отвечает взаимностью, пусть будет так. Лучше сжать зубы, чем мучить себя, стараясь понять, что чувствует Виктория.

Приняв такое решение, он ускорил шаг. Ее не было в комнате, когда он передавал Эсме на попечение Хелен, поэтому бессмысленно было искать ее там. Еще на дереве он слышал, как она сказала что-то о кабинете Форда, который всегда беспокоил ее. Он вспомнил, как она и прежде не раз упоминала о том, что в его кабинете что-то не так. Вряд ли она пошла туда, но на всякий случай стоит проверить.

По крайней мере он начнет оттуда.

Чувство собственности — страшное чувство, как, впрочем, и ревность, но на этот раз оно сослужило Виктории добрую службу. Она ощутила новый прилив сил, и ей удалось побороть страх, приводивший ее в оцепенение. Она уже приняла решение: лучше умереть сражаясь, чем тихо задыхаться в потайном шкафу. Ди-Ди сделала очень большую ошибку, когда намекнула ей о своих планах по поводу Рокета.

— Заткнись! — бросила Тори в ответ. — Я однажды уже оставила его, даже не попытавшись бороться… Будь я проклята, если сделаю это еще раз!

Пока Ди-Ди смотрела на нее с откровенным изумлением, она отступила назад, сняла коробку с полки и, прижимая ее к груди, быстро встала впереди шкафа, чтобы Ди-Ди не могла подобраться сзади. Окинув взглядом мачеху, стоявшую между ней и свободой, Виктория приняла решение. К черту манеры — она получила прекрасное подтверждение, что «хорошие девочки» плохо кончают.

— Послушай, Большая Ди, — заговорила она, — у меня в руках чеки. Ты хочешь их получить? Тогда подойди и возьми, если сможешь. — Она окинула Ди-Ди вызывающим взглядом. — Ну что же ты, давай…

— Ты сука! Прикрой свой рот! Не видишь, что у меня нож? И ничто не удержит меня от того, чтобы пустить его в ход.

Виктория пожала плечами, словно это сообщение не представляло для нее никакого интереса.

— Понимаю, тебе без него не обойтись, потому что я моложе и сильнее.

Рот Ди-Ди приоткрылся и закрылся несколько раз, прежде чем она наконец сказала:

— Ты шутишь? Я всего на несколько лет старше тебя и каждый день играю в теннис!

— Ну и что? Я участвовала в охоте с пяти лет. И потом, мы обе знаем, какую беспутную жизнь ты вела. Кроме того, блондинка, я выше тебя и сильнее. Но что еще более важно, так это то, что я умнее. Ну что скажешь, Большая Ди?

— Прекрати называть меня так!

Тори пожала плечами:

— Я просто хотела сказать, что ты можешь разгуливать перед Джоном в чем мать родила, но его этим не возьмешь. Отец был более подходящей кандидатурой для тебя.

Ди-Ди взвизгнула и бросилась на Викторию, но Тори была готова к этому и отскочила в сторону, так что Ди-Ди с размаху налетела на книжные полки. Нож выпал из ее руки.

Виктория не знала, бросаться ли ей за ножом или, воспользовавшись замешательством Ди-Ди, постараться выбежать из офиса. «Решай, если ты умнее», — с горечью подумала она и выбрала последнее. Но к сожалению, опоздала: Ди-Ди уже нырнула за ножом. И раз так, то ничто на свете не заставит Тори подставить ей свою спину. Рванувшись вперед, Тори тоже бросилась к ножу, но именно в этот момент Ди-Ди схватила его.

Сжимая нож, Ди-Ди отвела руку за спину, чтобы Тори не могла отнять его, и начала угрожающе водить им из стороны в сторону. Виктория как можно быстрее подалась назад, но, увы, недооценила ловкость Ди-Ди, и та уже вскочила на ноги. Пробормотав проклятие, Тори размахнулась и что было силы запустила в Ди-Ди коробкой с чеками.

Как она и надеялась, Ди-Ди выронила нож, пытаясь поймать коробку. Воспользовавшись преимуществом, Тори бросилась к двери. Но прежде чем она добралась до нее, дверь распахнулась, и она со всего размаха налетела на вошедшего.

И закричала от ужаса. Чьи-то длинные, сильные руки крепко обхватили ее; она отбивалась, как только могла, пытаясь вырваться. В голове пульсировала одна-единственная мысль: Господи, у Ди-Ди есть сообщник!

— Тори, успокойся, — произнес твердый голос. — Это я, Джон.

Она сразу узнала этот голос, его низкие полутона и отсутствие сентиментальности; он проник в ее сознание и успокоил насколько возможно. Она откинула голову, чтобы посмотреть Джону в лицо; вцепившись в его рубашку, она не отпускала его, боясь, что он исчезнет и она снова останется наедине с Ди-Ди.

— Господи, Рокет, Господи… я думала, что больше никогда не увижу тебя. Ди-Ди… она убила отца, а я нашла чеки… она хотела прикончить меня, забрать их и замуровать меня в этой стене… навечно.

Она говорила и говорила, бессвязно, путая слова; но Джон, очевидно, понял. Он прищурился, резко отодвинул Тори в сторону и, сделав несколько шагов, оказался в другом конце комнаты. Без особых усилий он отобрал у Ди-Ди нож, который она успела поднять. Подбросив его в воздух, поймал за лезвие и убрал на верхнюю полку. Затем крепко взял вдову Форда за запястье.