Сковал в моем сердце надежду.

Он горькую чашу смиренья

Заставил испить меня прежде,

Чем я примирился с смиреньем.

Я умер, когда ты ушла,

Я проклял и песни, и пенье,

И только моя душа

Не приняла смиренье.

Вернись ко мне, жизнь моя...

Дочитать он ей не дал.

– Вы читаете по-вантийски? – с удивлением спросил он. – У вас прекрасное произношение!

Находясь под впечатлением от прочитанного, Рил просто не услышала вопроса. Она подняла глаза на Будиана.

– Вы знаете, кто автор этих стихов?

– Вам понравилось? Автора звали Гринборг Великолепный. Он был родом из Ванта, ваше высочество.

– Был?

– Его повесили несколько лет назад.

– Жаль! Не угодил вантийскому княжескому дому?

Брови Будиана поползли вверх. В блондинистой головке молодой княгини водились кое-какие мысли.

– Почему вы так решили?

Она пожала плечами.

– А за что еще вешают поэтов?

Будиан слегка замялся, но все же ответил. Очень осторожно.

– Я не знаю, как это происходило там, где вы жили до сих пор, но в Ванте, как и у нас, в Ольрии, вешают еще и тех, кто плохо отзывается о богине. Или не желает прославлять, что в общем-то одно и то же.

Она внимательно посмотрела на него.

– И книга такого автора находится в библиотеке у вас? У святого благочестивого монаха?

Будучи не в восторге от ее проницательности, он с трудом выдавил улыбку.

– До святости и истинного благочестия вашему покорному слуге еще очень и очень далеко, к сожалению! Я всего лишь ценю хорошую поэзию, ваше высочество.

– Что ж, в таком случае я рада, что у вас есть возможность иметь то, что вы цените, – довольно равнодушно отозвалась Рил, отворачиваясь.

Будиан постарался сдержать вздох облегчения. Как бы он ни мнил себя свободным, а его духовнику очень не понравится, если он узнает об этой книге.

– Ваше высочество, не сочтите за дерзость, но позвольте спросить, как давно вы вспомнили вантийский?

– А с чего вы взяли, что я его вспомнила?

– Но ведь вы же только что на нем читали!

Рил снова раскрыла книгу и сама только сейчас поняла, что читала на другом языке. В замешательстве она посмотрела на Будиана. Он понял, что она удивлена не меньше него, и первым его желанием было начать немедленно выяснять, какие еще языки она может вспомнить. Возможно, удастся определить, откуда она родом? Но, вспомнив о наставлениях отца Вигория, Будиан предпочел смирить в себе так некстати проснувшегося исследователя и замять небезопасный для всех разговор.

И, не найдя ничего лучшего, предложил ей посмотреть его коллекцию музыкальных инструментов. Рил нехотя согласилась, проглатывая готовые сорваться с губ вопросы, но, едва войдя в соседнюю комнату, не сдержала восхищенного возгласа. И, не замечая ничего вокруг, прямым ходом устремилась к висевшей на стене гитаре. Она прикоснулась к ней с куда большим трепетом, чем к статуе богини в храме.

– Господин Будиан, какое чудо! – Она погладила старинный инструмент и, улыбаясь, обернулась к подпирающему дверной проем врачу. И, глядя на нее в этот момент, Будиан понял, что промелькнувшему в ее глазах счастью он ничего не может противопоставить. И что за еще один такой взгляд он сделает для нее все, и даже больше.

– Ваше высочество, – после секундного колебания сказал он, – хотите, я поговорю с вашим мужем, чтобы он уходил к себе после исполнения супружеского долга?

Ее лицо на миг исказила гримаса отвращения.

– Было бы лучше, если бы он уходил до его исполнения! – невольно вырвалось у нее.

И тут же поспешно отвернулась, поняв, что она только что ляпнула.

– Ваш муж что... бывает груб с вами?!

Не оборачиваясь, она покачала головой.

– Нет, нет, что вы! Простите мою несдержанность, это просто нервы!

Будиан подошел к висевшей на стене гитаре, сдернул ее и довольно невежливо сунул в руки Рил:

– Держите! – буркнул он сквозь зубы.

Потом вышел в соседнюю комнату, не глядя собрал стопку книг и, вернувшись, тоже вручил ей.

– И это тоже!

Опомнился, видя, как она пытается удержать разваливающуюся стопку, решительно отобрал свои подарки.

– Идемте, я вас провожу!

Немного погодя Будиан направился к князю, предварительно испросив разрешение на аудиенцию. Богер принял его в прекрасном расположении духа – он был счастлив и не считал нужным скрывать это, но Будиан, не склонный сейчас щадить чувства молодого князя, сразу приступил к делу. Сегодня слишком многое вышло из-под его контроля, и ему это не нравилось.

– Меня сегодня навестила госпожа Ирила, ваше высочество.

Князь сразу забыл о хорошем настроении и весь подобрался.

– Что-нибудь не так? Она заболела?

– Нет, ваше высочество, просто заблудилась. Искала уединения.

– Чего? Зачем ей это?

– Я тоже подумал, зачем. Но задавать княгине подобные вопросы с моей стороны было бы неуместно, вы не находите?

– Хорошо, я поговорю с ней об этом. Что было дальше?

– Дальше я счел нужным провести очередной осмотр.

– Она не больна? – снова спросил князь.

– Нет, – покачал головой Будиан, – но выглядит уставшей. Я поинтересовался, почему, она ответила, что плохо спит.

Князь встал и, повинуясь своей давней привычке, заходил по кабинету.

– Причина?

– Муж храпит.

– Что?! Это неправда!

– Откуда вы знаете? Послушайте, ваше высочество, ваша жена сейчас на грани нервного срыва от усталости и недосыпания. Может быть, вы дадите ей отдохнуть, а выяснение причин ее поведения отложите на некоторое время?

– Вот Свигр, я что, должен перестать спать по ночам?

– Помилуйте, зачем же? Просто уходите спать к себе!

– Да идите вы ... ! Она моя жена!

– С этим никто не спорит, ваше высочество, – очень мягко сказал Будиан, – но вам напомнить, каким способом вы получили вашу жену и какому риску она тогда подверглась? – Князь молча посмотрел на него тяжелым взглядом. – Я бы взял на себя смелость порекомендовать вам относится к ней как можно бережнее, и ни в коем случае не давить на нее, потому что последствия этого могут быть непредсказуемыми. – Вернее, со слов отца Вигория, Будиан очень хорошо мог бы их предсказать, но говорить князю что-нибудь более конкретное он был не в праве.

Лицо князя окаменело. Слова о последствиях он благополучно пропустил мимо ушей.