— Тань, а что за спешка? Змей мне говорил: через месяц, через полгода…

Да через полгода я со Змеем буду лежать, если ты компроматы не отдашь, про себя ответила Татьяна. Но показывать верной змееученице такую от нее зависимость было попросту опасно.

— Кое-что изменилось, — туманно ответила она и продолжала разведку боем:

— Он тебе говорил, что там спрятано?

— Архив, — пожала плечами Вика.

О компроматах она и не догадывалась! Татьяна почувствовала себя на коне.

— Это нужно сейчас, перед выборами, — сказала она, вспомнив, что на выборы как-то смутно намекал Шишкин, и добавила:

— Твоему Сергею пригодится.

И опять в точку!

— Да-да, Змей говорил, что Сережа может этим воспользоваться! — обрадовалась Вика. Все было эдак по-шишкински: встретились два агента, знакомые друг с другом, но не знающие, какое у кого задание — то ли шифровку передать, то ли по башке стукнуть. Но вот произнесен пароль: «Сергею пригодится», и уже никаких сомнений. Вика бросилась из кабинета. — Погоди, оденусь!

Диван в кабинете был завален пыльными книжками, и Татьяна уселась в кресло у компьютера. Интересно, за что консультантам по бизнесу деньги платят?

"Самое яркое проявление социальной дифференциации — богатые богатеют, а бедные беднеют, — прочла она. — Понять бы теперь, кто бедный, кто богатый. Никто не отважится проводить между ними границу по содержимому потребительской корзины или по открытым банковским счетам. В условиях нормы не предъявления экономических интересов, например, миллионер, хозяин частной фирмы, обычно назначает себе зарплату всего раза в полтора-два больше, чем своему главбуху, в то же время уровень его жизни на порядки выше. Секрета здесь никакого нет: зарплата — по сути, карманные деньги хозяина. А, скажем, автомобиль и недвижимость он покупает не на свое имя, а на фирму, вещи помельче продает сам себе в кредит как юридическое лицо физическому.

Это обычная практика ухода от «лишнего» налога с заработной платы".

В мониторе щелкнуло, и экран погас, сберегая энергию.

— А я, честно говоря, переживала! Думала, сказать тебе или нет! — кричала из соседней комнаты Вика. — А потом думаю, надо сначала посмотреть, что в этих архивах. Чудно: ты же столько ему помогала, наверное, и авторские права тебе достанутся, а он от тебя прячет. Конечно, и приятно было, что Змей меня в душеприказчики взял.

— Я ему не в том помогала, — пошла ва-банк Татьяна, окончательно уяснив, что Вика понятия не имеет о содержимом «архива». Перекрикиваться не хотелось Она встала и пошла к Вике в спальню. Ну и сиськи! Мне бы половинку.

— Ты что же думаешь, там неопубликованный роман?

— А что еще может быть? Ну, дневники, «Опыты», как у Монтеня…

— Увидишь, — туманно пообещала Татьяна и, чтобы у Вики не оставалось повода для колебаний, еще раз прибегла к призраку Змея:

— Все-таки это в его характере.

Мне рассказал, что спрятал, а тебе показал где.

Потрясшие Татьяну груди скрылись под удачно скроенной жакеткой.

— Тань, ты твердо уверена, что это нужно сейчас, а не через месяц или полгода?

В Татьяне снова проснулся Шишкин.

— Знаешь, Вик, — начала она издалека, — у нас в городе был барский особняк. На его фундаменте сейчас школа — бревенчатая, развалилась совсем. У папы в сарае, в загородке для поросенка, бронзовая каминная решетка вместо калиточки. У соседей зеркало барское — даже не помутнело за столько лет. Ни этот фундамент, ни решетка, ни зеркало никому счастья не прибавили.

А особняка нет: разграбили и спалили.

— Это ты к чему? — не поняла Вика.

— Это я к тому, что архив мне нужен, чтобы сохранить наследство. Раньше думала — для его ребенка, а теперь — просто сохранить. А то разграбят: кому гараж, кому что, квартиру государству, и от Змея духу не останется.

— Иногда мне этого хочется, — заметила Вика. — Чтоб духу его не осталось. Сереже-то уж точно хочется. Но — нет, я знаю, что мне даже запаха его книг будет не хватать. Прокуренных змеекниг. Сережа тоже курит в кабинете, вон весь потолок желтый, а запах не тот… А самое главное, не все можно побелить или спрыснуть дезодорантом.

В коридоре залаяла собака — вернулся Сергей.

— Не раздевайся! — крикнула ему Вика. — У тебя машина заправлена?

* * *

— Это бомба! — не подозревая, что цитирует Шишкина, объявил Сергей.

Сидели в каминной на расстеленной шкуре фальшивого белого медведя с пластмассовыми когтями. Вскрытые конверты с адресами прокуратуры, ГУБЭП, иногда частных лиц, но чаще всего газет валялись по всему полу.

Их отбрасывали, как шелуху семечек, торопясь добраться до содержимого. Татьяна знала примерно треть фамилий тех, кого Змей шантажировал. Вика с Сергеем — процентов восемьдесят на двоих.

Некоторые конверт" толстяк откладывал, явно собираясь оставить себе (интересно, хоть разрешение спросит?), а на один уселся да еще и время от времени ерзал, проверяя, на месте ли документы. Физиономия у него при этом была совершенно не та, какую можно было бы ожидать у журналиста, раскопавшего сенсационный материал.

— «Тарковский», — вслух прочитала Вика.

Татьяна вырвала у нее документы, вложила в разорванный конверт и уселась на него, как Сергей.

— Ого! — изумилась Вика.

Татьяна кивнула на ее мужа: дескать, дурные примеры заразительны.

— У него Наташка работает, Володина внучатая племянница. А вдруг его посадят? Она без места останется.

— Ну, тогда и я возьму. — Сергей ткнул пальцем себе под седалище.

— Взял уже. А кто у тебя, если не секрет?

— Секрет.

— Его главный редактор, — сказала Вика. Это она вскрывала конверт.

— Подсидеть его хочешь? — спросила Татьяна.

— Наоборот, прикрыть. Мне под ним хорошо.

— А самому не хочется стать главным?

— Чудачка, — улыбнулся толстяк, — кто ж меня пустит в тридцать лет? Мостовщиков делал отличную «Столицу», но журнал не окупался, и его закрыли. А другие издания, в сто раз хуже, прекрасно живут на связях главных редакторов. Взять того же Тарковского: дает нам рекламы на двести тысяч в год. Почему нам, а не другим?

Главный знает, я — нет. Может, у него под попкой лежит такой же конвертик, как сейчас у тебя? Или они с Виктором Сауловичем пересеклись лет двадцать назад, когда я в школу бегал? Оба тогда работали в комсомоле. У главного полно связей еще с тех лет, а я сейчас завязываю связи на перспективу. Сменится правящее поколение — я стану главным.

Оставив супругов копаться в документах, Татьяна вышла из дома через черный ход. Конверт с компроматами она сунула за пояс джинсов, сзади, чтобы не особенно бросался в глаза. Какие-то накладные, вырванный листок из прошнурованной бухгалтерской книги и сопроводительное письмо на полстранички — она прочла только первые строки, пока не наткнулась на фамилию Тарковского.