Погрузившись в свои тревоги, она склонила голову ему на плечо. Юноша нежно привлек ее к себе.

«Он жив!» — услышал Джексом слабый, но уверенный голос Рут'а.

— Шарра, Рут' говорит, что он жив.

— Он должен жить, Джексом. Просто обязан! Понимаешь, обязан! — после каждой фразы она ударяла кулачками по его груди.

Джексом поймал ее руки и улыбнулся, глядя в широко распахнутые сияющие глаза.

— Он будет жить, будет, я просто уверен, и пусть наша уверенность ему поможет!

В этот совершенно неподходящий миг Джексом остро ощутил трепет прижавшегося к нему гибкого тела Шарры. Сквозь тонкую ткань сорочки он чувствовал ее тепло, ощущал стройное бедро, прижавшееся к его коленям, вдыхал аромат ее волос, пахнущих солнцем и цветами, которые она заткнула за ухо.

Смятение, мелькнувшее на лице девушки, подсказало ему, что она тоже осознает эту внезапную близость и — пожалуй, впервые с тех пор, как он ее узнал, — испытывает смущение.

Он разжал руки, готовый по первой же просьбе отпустить ее. Ведь она — не Корана, не простушка из холда, готовая выполнить любую прихоть своего лорда. Он не мог относиться к Шарре как к случайной возлюбленной, с которой можно удовлетворить мимолетную страсть. Она слишком дорога ему, чтобы подвергать риску их и без того непрочные отношения. Джексом прекрасно понимал — скорее всего Шарра сочтет, что его чувства объясняются благодарностью больного за уход и заботу. Он и сам не исключал такой возможности; однако хорошенько все обдумав, понял, что дело куда серьезнее. Слишком многое в этой девушке привлекало его — от волнующих звуков дивного голоса до уверенного прикосновения рук. Как он мечтал, чтобы эти руки ласкали его! За последние дни он узнал о ней довольно много, но ему страстно хотелось знать гораздо больше… Знать все! Его поразило ее отношение к Древним — да и вообще она его постоянно удивляла. Наверное, это тоже составляло часть ее очарования — Джексом никогда не мог с уверенностью сказать, что она произнесет или сделает.

Он выпустил Шарру из объятий и, бережно обняв за плечи, повел к навесу, где они еще совсем недавно с такой беспечностью предавались детской забаве. Нежно, но настойчиво он заставил девушку опуститься на циновку.

— Кто ведает, Шарра, сколько нам с тобой придется ожидать вести, что мастер Робинтон вне опасности…

— Скорее бы узнать, что там случилось! Если только наш арфист пострадал от руки Т'кула…

— А если бы от руки Т'кула пострадал Ф'лар?

— Ф'лара я мало знаю… Конечно, мне было бы жаль, если б с ним что-то случилось.

Она поджала под себя ноги, и Джексом сел рядом, почти касаясь ее плечом.

— Всем нам грозит беда, если предводитель Бендена погибнет, — промолвил Джексом. — Ведь он — это Перн!

— Ты так думаешь? — Шарра как будто ждала, чтобы ее уговорили. — Я никогда его не видела…

«Здесь много драконов и много-много людей, — сообщил Рут'. Голос его звучал по-прежнему слабо, но отчетливо. — Скоро прилетит Сибелл, а Менолли не может».

— Это Рут' с тобой говорит? — подавшись вперед и схватив Джексома за руку, взволнованно спросила Шарра. Он накрыл ладонью ее пальцы, призывая девушку к молчанию. Закусив губу, она впилась взглядом в его лицо. А он продолжал слушать Рут'а, то и дело кивая, чтобы успокоить Шарру.

«Здесь ее файры. Арфист уснул. С ним мастер Олдайв. Они ждут в другой комнате. Мы не позволим ему уйти. Мне вернуться к тебе?»

— Кто — они? — спросил Джексом, уже догадываясь, что услышит в ответ.

«Лесса и Ф'лар. Тот человек, который напал на Ф'лара, мертв».

— Так значит, Т'кул мертв, а Ф'лар невредим?

«Да».

— Спроси его, что случилось с арфистом, — раздался над ухом горячий шепот Шарры.

Джексом тоже хотел бы это выяснить, но в ответ на его вопрос последовало долгое молчание, а потом Рут' неуверенно произнес:

«Мнемент' и Рамот'а говорят, что у него болела грудь и он все время хотел уснуть. Вино ему помогло. Мнемент' и Рамот'а знали, что ему нельзя спать, иначе он ушел бы. Можно мне вернуться к тебе?»

— А Брекке ты больше не нужен?

«Здесь и без меня полно драконов».

— Тогда, дружок, возвращайся сюда!

«Уже иду!»

— У него болела грудь? — повторила Шарра, когда Джексом пересказал ей все, что услышал от Рут'а. Девушка нахмурилась. — Скорее всего это сердце. Наш арфист уже немолод, а он такой неугомонный! — Она огляделась, ища глазами своих файров. — Можно послать туда Мийра…

— Рут' говорит, что в Исте и так собралось великое множество людей и драконов. Думаю, лучше подождать.

— Понимаю… — Шарра протяжно вздохнула. Набрав пригоршню песка, она стала рассеянно смотреть, как он струится между пальцев. Потом печально улыбнулась Джексому. — Я умею ждать, но, говоря по правде, не очень люблю.

— Ведь мы знаем, что он жив и Ф'лар тоже… — юноша бросил на нее лукавый взгляд.

— Я вовсе не хотела оскорбить вашего предводителя Вейра, заруби себе на носу…

Джексом расхохотался — все-таки ему удалось ее раздразнить! Девушка возмущенно вскрикнула и бросила в него горсть песку, но Джексом пригнулся, и песок, перелетев через его плечо, дождем осыпал легкие волны, бьющиеся о берег.

Набежала новая волна. На воде не осталось никаких следов.

«Значит, любимая аналогия арфиста не всегда точна», — подумал Джексом — и сам удивился неуместности этой мысли.

Внезапно Мийр и Талла резко закричали, повернув головки к западной оконечности бухты. Они присели и, расправив крылья, приготовились взвиться в воздух.

— Что это с ними?

Но файры так же неожиданно успокоились. Мийр принялась чистить коготками крыло, как будто это вовсе не она секунду назад была так встревожена.

— Что, кто-то летит? — спросила Шарра, удивленно глядя на Джексома.

Юноша вскочил на ноги и уставился в небо.

— Вряд ли они стали бы так беспокоиться, будь это Рут'.

— Должно быть, кто-то знакомый! — такая возможность и Шарре, и Джексому показалась совершенно невероятной. — И он вовсе не летит!

Теперь они оба услышали шум — кто-то тяжело пробирался через лес. Судя по приглушенным проклятиям, гость был представителем человеческого племени. Однако голова, высунувшаяся из-за полога густой листвы, несомненно, принадлежала животному. Вслед за головой показалось и туловище… Это был верховой скакун, причем таких маленьких Джексом в жизни не встречал!

Невнятные проклятия перешли в различимую речь:

— Да перестань же ты, наконец, царапать ветками мне лицо! Ты, рыжий, косолапый, носорогий, косматый драконий ужин! Так вот, Шарра, куда ты забралась! Мне говорили, но я уже начал сомневаться. Я слышал, Джексом, тебя здорово скрутило? А на вид и не скажешь!