Апрель, 1943

Как только стемнело, они закопали тело. Взвалили его на ручную тележку и отвезли так далеко, как только смогли, пока заросли не стали совсем уж непроходимыми. На дне глубокого оврага, где туристы и любители пикников вряд ли бы очутились, они вырыли могилу. Уильям и Йоши копали яму, а Элеанор стояла и смотрела, стараясь не обращать внимания на брезентовый сверток у ног.

Позже, когда все будет кончено, она позволит себе подумать об этом, позволит жутким, разрозненным картинкам, мелькающим у нее в голове, сложиться в одно кошмарное целое. Но пока они не завершат это чудовищное дело, ей нужно сохранять спокойствие. Никто никогда не должен об этом узнать! И в первую очередь Люси. Не обезуметь от случившегося Элеанор помогала мысль, что произошедшее никак не отразится на дочери. Немного раньше она позвонила Саре Донован, матери лучшей подруги Люси, попросила ее забрать девочек из школы и оставить Люси у себя ночевать, объяснив все тем, что у нее неожиданно наметилась важная деловая встреча.

«Кровавое дельце», — подумала Элеанор, прикусывая губу, чтобы подавить рвавшийся наружу истерический смешок. Она слышала, как далеко отсюда лаяли собаки, словно услышали что-то или учуяли запах крови. Она знала, что собаки очень хорошо во всем разбираются. Может, именно поэтому она предпочитала их компанию обществу большинства людей. А еще потому, что, несмотря на все твои ошибки, они навсегда останутся преданными тебе. Таким же был и ее муж. А теперь Джо мертв. Мертво было и существо, лежащее у ее ног. Элеанор не могла заставить себя думать о нем как об отце Люси, как о человеке, которого она когда-то, как ей казалось, любила…

При виде крови она начала осознавать, что произошло. Она свернула ковер и, опустившись на колени, принялась оттирать пол, после чего бросила свои вещи в ведро с водой, которая тут же окрасилась в красный цвет. Ее муж не отошел спокойно в мир иной — он застрелен, или утонул, или был оставлен на медленную и ужасную смерть.

Теперь, глядя на уже вырисовывающуюся внизу яму, Элеанор начала без остановки дрожать. Она почувствовала головокружение и вспомнила, что не ела с самого утра, но от одной только мысли о еде ее затошнило. Дрожа, она сосредоточилась на фигурах на дне оврага, то появлявшихся, то исчезавших в свете фонаря, который она направляла в их сторону. Один высокий, второй пониже… Сейчас, согнувшись в три погибели и делая свое ужасное дело, они не особо отличались друг от друга.

К тому времени, как они закончили, погасли последние кровавые сполохи заката, и овраг уже не был виден с той стороны залива, из города, где зажглись фонари и на улицы опустилась темнота. Этим вечером, когда Элеанор услышала сигнал воздушной тревоги — три длинных и три коротких телефонных звонка, — это показалось ей знаком свыше, словно кто-то на небесах сжалился над ней. После сигнала мало кто станет выходить из дома, поэтому вероятность того, что их поймают на горячем, невелика. Но когда она помогала мужчинам тащить труп вниз по крутому, поросшему кустарником склону, ей было уже не до мыслей об этом — она чувствовала только, что тело немеет и силы на исходе.

Она споткнулась о корень дерева и сидя съехала бы дальше по склону, если бы Уильям в последний момент ее не подхватил. Он сжал ее руку так крепко, что она на миг почувствовала биение его сердца.

— Еще совсем немного, — прошептал он. — Ты справишься?

Она знала, что он имел в виду не только расстояние до дна оврага, а долгий и опасный путь, который ей предстояло пройти, прежде чем ее жизнь снова обретет некое подобие нормальной. Она кивнула и прошептала в ответ:

— Думаю, что да.

Она подсветила фонариком, когда мужчины подтаскивали брезентовый сверток к яме. Эта картина запомнится Элеанор на всю жизнь: сырая свежевырытая могила, корни деревьев с налипшими комьями грязи, торчащие из неровных стенок, словно костлявые пальцы, тянущиеся к тому, что принадлежало им по праву, и тело Лоуэлла, с глухим стуком упавшее на дно ямы.

Мужчины засыпали яму, стараясь как можно сильнее утрамбовать землю. Ночную тишину нарушал лишь скрежет лопат и звон металла о камень. Когда работа была сделана, они присыпали могилу листьями, уничтожив все следы своего пребывания здесь.

На обратном пути, продираясь сквозь заросли кустарника, все трое молчали. Полумертвая от усталости Элеанор вцепилась в руку Йоши, чтобы не упасть. Уильям фонариком освещал им дорогу. Она жалела, что втянула Йоши в эту историю, и с радостью обошлась бы без него, но он настоял на своем участии. И она была благодарна этому мальчику, которого многие сочли бы врагом и который показал, на что способен. И это было больше, чем просто преданность.

Когда они добрались до дома, была уже почти полночь. Элеанор настолько устала, что едва не валилась с ног, но необходимо было сделать еще кое-что — избавиться от машины Лоуэлла. Йоши остался дома, а Уильям погнал «кадиллак» к причалу. Элеанор ехала за ним. Благодаря воздушной тревоге им не встретилось ни одной машины. А случайному прохожему, учитывая непроглядную тьму и незажженные фары, было бы достаточно сложно их узнать.

На причале Уильям остановил машину и вышел. Она видела, как он, хромая сильнее, чем обычно, дошел до воды и швырнул ключи в воду — она только успела заметить серебристый отблеск, появившийся на секунду и исчезнувший, словно падающая звезда. «Бедняга Уильям!» — подумала она. Его единственным преступлением было то, что он защищал ее. А теперь ему придется провести остаток жизни в страхе. А что, если его поймают? Расплачиваться придется не только Уильяму, его жена и сын тоже не останутся в стороне. Он даже утратит свое заслуженное место в истории — его запомнят не как замечательного художника, а как убийцу.

Она тоже будет считаться причастной к убийству, будет соучастницей. Да и кто вообще поверит, что Лоуэлл пытался ее изнасиловать? У нее не было ни одного свидетеля, кроме Уильяма и человека, покоившегося в неизвестной могиле на Спринг-Хилл.

От этих мыслей у нее по спине побежали мурашки. Это ее вина! Она оказалась такой наивной, что позволила Лоуэллу обмануть себя. Она думала, что с ней ничего не случится. Но несмотря на пережитый ужас, она не жалела, что он мертв.

По дороге назад Уильям сел за руль, и Элеанор тут же заснула. Она спала до самого дома, и даже когда они приехали, Уильяму не сразу удалось ее разбудить. Он поддерживал ее, пока они шли через двор, который вдруг стал бесконечным. Проходя мимо сарая, она увидела, что свет в окнах не горит — Йоши, наверное, лег спать. Она надеялась, что ему удастся заснуть. Им всем нужно было выспаться в преддверии будущих бессонных ночей.

Стоя на пороге и пытаясь найти ключи, она задумалась над тем, как пережить эту ночь, — это наверняка будет самая долгая ночь в ее жизни. Уильям, наверное, прочитал ее мысли, потому что мягко спросил:

— Хочешь, я останусь?

Она попыталась заглянуть в его глаза.

— А как же твоя жена?

— Я скажу ей, что у меня отказала машина. — Судя по усталой усмешке, на фоне того, что они сегодня сделали, его мало волновала эта маленькая ложь. — Она ничего не заподозрит. Она, может, даже и не знает, что я уехал.