В работе с эмигрантами мне однажды пришлось иметь дело с одной связью по части контршпионажа, но только потому, что этот человек отказался сотрудничать с ЦРУ. Я завербовал его от имени БНД, но для фактической работы на ЦРУ. В результате создавалась видимость руководства этим агентом со стороны БНД, причем я должен был в то же время строго придерживаться указаний ЦРУ. В политическом отношении это оказалось очень деликатным делом, последствия которого сохраняют свое значение до наших дней, поэтому я не хотел бы дальше рассказывать о нем.

Первое дело, которое я получил в Центре БНД для обработки, также заключалось в оказании содействия спецслужбам США, причем, как это ни парадоксально, в то время организация Гелена как подчиненная ЦРУ секретная служба пользовалась большей самостоятельностью в действиях и принятии решений по эмигрантским агентурным делам, чем после легализации.

Как новичку мне поручили дело на агента под псевдонимом Ким, которое перебрасывали с одного стола на другой. Этот агент якобы создал в Австрии обширную сеть шпионажа против Востока и проник во все политические сферы советских и англо-американских оккупационных властей, эмигрантских кругов из СССР, Болгарии, Румынии, а также в австрийские учреждения.

Всю информацию, которую таскал Ким, следовало немедленно передавать американским контролерам организации Гелена. Слово «таскал» здесь применено в самом прямом смысле, поскольку от Кима можно было в любое время суток потребовать любые шпионские материалы, будь то об эмигрантах из Южной Европы в Австрии, о советской разведке или о секретных службах Венгрии, Болгарии, Румынии и т. д. То, что Ким являлся шпионом-аферистом, давно перешедшим всякие границы доверия, было видно даже слепому, не говоря уже о вполне допустимых предположениях, что он к тому же агент-«многостаночник». Но американцы не хотели от него отказываться, так как, по чистосердечному признанию ответственного офицера ЦРУ, «его сокрушительная[31] информация часто вызывала большой интерес в Вашингтоне». В организации Гелена никто не мог вычислить, скольким хозяевам он на самом деле служил. Родерих и Ришке могли только разъяснить мне, как следовало анализировать дело Кима с административной, организационной и разведывательной точек зрения, с тем чтобы сделать должные оперативные выводы, на основании которых можно было бы правильно вести его дело. Все-таки приходилось разбираться в многочисленных эмигрантских группировках из балканских стран, в их целях и настроениях, готовить для постановки на учет сотни имен, часто воспринятых только на слух. Этот сизифов труд не помог, конечно, выяснить все авантюры Кима в австрийских шпионских джунглях, но мне самому анализ этого дела дал неоценимые знания о целях и стиле работы организации Гелена по шпионажу в третьих странах.

Ким, студент-медик, болгарин по происхождению, шпионил в Австрии главным образом за эмигрантами из балканских стран. Руководил им сотрудник филиала организации Гелена в Бад-Райхенхалле (Бавария) бывший гауптштурмфюрер СС VI управления РСХА Маннель (он же Майер).

По делу Кима я в начале 1954 года докладывал группе Зельмайера (он же Зеевальд), ответственного «надзирателя» за поступающими донесениями по Балканам. При обсуждении дела речь шла о том, как «отключить» от Кима источники других направлений ОГ, которых он знал, не имея на это нашего разрешения, или которые знали его. Эта проблема неоднократно вызывала разногласия между отдельными подразделениями организации. Мой доклад о шпионской сети Кима был утвержден и дал достаточно оснований для чистки этой сети. Однако нас опередила внезапная смерть Кима в результате запущенной болезни легких, и я мог спокойно сдать дело в архив.

Приведенные примеры показывают, что «оказание помощи» ЦРУ предоставляло некоторые возможности другим секретным службам стран НАТО обходить шпионскую монополию США и за спиной американцев проникать в заманчивую для всех разведок среду эмигрантов и их организаций. Используя связанную с этим проблему «изучения Восточной Европы», можно было вообще уйти от контроля ЦРУ. Развитие событий в середине пятидесятых годов вокруг эмигрантских организаций, со всех сторон и на всех уровнях обставленных многими секретными службами, выдвинуло их чуть ли не на передний край натовского фронта. Поэтому неудивительно, что и БНД создала тогда в своем Центре «официальное» подразделение по эмигрантам.

В 1956 году англичане передали ЦРУ большинство своих связей в НТС. По данному вопросу была достигнута договоренность между СИС и ЦРУ, о которой англичане проинформировали свои резидентуры в Турции, Швеции, США и во Франкфурте-на-Майне. На совещании представителей ЦРУ и СИС, состоявшемся 28-го и 29 февраля 1956 года в Лондоне, английская сторона выступила с заявлением, в котором излагались причины намерения прекратить оказание поддержки НТС. Сотрудники СИС, работавшие с НТС, имели главной задачей получение через него информации о СССР, причем ведение психологической войны с использованием НТС они, в отличие от ЦРУ, рассматривали лишь как средство выполнения этой цели. При анализе результатов семилетнего сотрудничества с НТС руководство СИС пришло к выводу, что количество полученной через НТС информации не оправдывало затраченные средства. Руководство СИС не верило также, что в дальнейшем сотрудничество с НТС будет более плодотворным. СИС, как заявил ее директор, «отказывается от участия в этих операциях не по политическим причинам, а по соображениям безопасности». Согласно опыту СИС, нелегальные операции НТС не оправдывали себя. Офицеры СИС, с которыми я беседовал на эту тему, сообщили мне, что в результате сотрудничества с БНД они получают такую хорошую информацию, что, по мнению их директора, их собственные операции с привлечением НТС мало что дают.

В то время ЦРУ уже взяло все в свои руки и в 1956 году разработало подробные инструкции относительно ведения подрывной работы через НТС. Они предусматривали:

1. Нелегальные операции (насильственные действия в Западной Европе).

2. Использование перебежчиков.

3. Операции с применением силы в СССР.

4. Вербовка советских граждан за пределами СССР.

Руководителей НТС Радченко и Рудина (Радченко был сотрудником Центра НТС во Франкфурте-на-Майне и занимался шпионажем, а Рудин, также занимавшийся шпионажем, прошел подготовку в США) проинформировали о так называемых объективных причинах отказа английской разведки от сотрудничества с НТС. Сделка между СИС и ЦРУ была циничной, но одновременно являлась образцом совершенства. Когда я читал ее условия, я не мог отделаться от впечатления, что СИС передала своих агентов ЦРУ не только по финансовым соображениям. Требования ЦРУ были недвусмысленными, речь шла о полном изъятии этой сферы шпионажа из ведения СИС, как и в случае с БНД, что свидетельствовало о стремлении ЦРУ играть во всем руководящую роль.

В то время СИС пришлось смириться с тем, что ЦРУ единолично осуществляло всю деятельность с привлечением НТС в Западном Берлине. Шифры и радиосвязь НТС были перестроены на методы работы ЦРУ. СИС обязывалась немедленно сообщать ЦРУ о любом вновь установленном контакте с НТС. Вместе с тем СИС еще в течение долгого времени предоставляла в распоряжение агентов из НТС свои конспиративные квартиры и документацию.