— Конечно, я не морок, Монго, я же не вышел из морского тумана.

— Мороки бывают разные, сын юга. Я видел, как морок утащил моего брата в прорубь.

— Возможно, это был водяной дух или монстр.

— Поэтому он выглядел как мой брат? Нет, это был голодный морок! Выходи, Балахас, это живой человек!

— Вижу.

Тобиус вздрогнул, когда сверху на стену башни влез Балахас Ердевинд. Стиггиец хищно осклабился и сиганул с опасной высоты. Перекувырнувшись в воздухе, он приземлился на ноги, совершил еще один кувырок, гася инерцию, и с грацией большой хищной кошки принял вертикальное положение. При этом у него за спиной все время был двуручный меч, что ему не мешало.

— Показуха, — мрачно пробормотал маг, выдыхая пар.

— Стало быть, южанин, Ора смилостивилась над твоей теплолюбивой шкуркой. А мы-то сразу похоронили тебя, когда заметили пропажу.

— Север южных неженок не жалует! — хохотнул Монго, подсаживаясь к углям.

— Истина. Садись, южанин, мясо готово! Садись и рассказывай!

Тобиус подозрительно присмотрелся к стиггийцу и эригейцу, стараясь понять — что это только что заставило волосы у него на загривке встать дыбом?

— Я проскитался по Оре несколько месяцев. Ничего не нашел и вернулся. Это все, — протараторил маг.

— Кажется мне, наш друг чего-то недоговаривает.

— Рассказывай давай! — громыхнул Монго, запихивая в пасть кусок мяса.

Тобиус осторожно попробовал предложенное угощение. Оленина. Пресная. Покопавшись в сумке, он выудил оттуда кристаллик соли и раскрошил над своим куском. Эффект получился ожидаемым — северяне уставились на него алчущими глазами. Воистину человек не осознает, как ценны те или иные мелочи, пока не потеряет их, а соль любят все, и она нужна живым существам ничуть не меньше воды или воздуха, хотя и в иных количествах.

— Мне нечего добавить, теперь вы рассказывайте.

— Нам тоже особо нечего рассказывать, — нахмурился светловолосый, — ничего такого, чего бы мы не ждали.

— Почти ничего! Все наперекосяк! Эта су…

— Конани повела себя не как радушная хозяйка и вообще не как достойная почтения женщина, — произнес Балахас высокомерно.

— Самая настоящая су…

— В общем, южанин, когда ты растаял, орийки решили выгнать нас наружу. Нас, выживших в той бойне. Только гномы забаррикадировались в одной из отведенных им комнат, предварительно совершив ночное нападение на кухонные кладовые, да и дружок твой заупрямился.

— Томех?

— Не знаю я, как его зовут, — поморщился Балахас. — Он хоть и выжил над пропастью, но выходить в снега отказался. Мы пошли без него.

— Пошли на охоту! — поддакнул Монго, выдохнув облачко теплого воздуха.

— Но стали дичью.

— Вот как! Зверь начал на вас охотиться?

— Если бы! — рыкнул бородатый дикарь. — Мы бы порубили эту тварь на куски, клянусь своим именем! Но эти мерзкие чудища, эти живоглоты — они рыщут, рыщут везде, куда бы мы ни шли — они рядом! Отойти от Карденвига слишком далеко мы не можем.

— Вот так теперь и живем под укрытием этих обломков, прячась…

— Они защищают нас! Стены башни! Защищают от вальтууров! Но только холодно здесь — аж жуть! Будь проклята эта су…

Тобиус задумчиво разжевал мясо, раздал северянам соль и отправился исследовать развалины Истинным Зрением. Не найдя ничего, кроме нагромождения старых промерзших камней, он вернулся к огню.

— Значит, зверя вы не убили.

— Мы его даже не видели!

— А без его головы путь в теплые чертоги Карденвига для нас закрыт, — невесело закончил Балахас, вяло помахивая оленьей ногой, которой так и не попробовал.

— У меня к вам предложение… братцы. Одолеем чудовище вместе, а потом вы уж сами решите, кто из вас станет конаном. Мне эта «радость» ни к чему.

Северяне переглянулись. Тобиус понял, что они перебрасываются фразами без слов. Должно быть, по-настоящему сдружились, пока выживали вдвоем посреди Оры.

— А тебе с этого какая польза?

— То не ваше дело, но поясню лишь, что мне бы поскорее добраться до дома, да и диморисийца не худо было бы вытащить. Либо помогите мне, либо отмораживайте свои задницы здесь, пока не подохнете.

Они вновь переглянулись, советуясь.

— Что делать? — наконец спросил светловолосый.

— Я дам вам крючья и цепи, подзовем чудовище, вы задержите его, а я прочитаю заклинание. После этого никто больше не пострадает от него. Но убивать монстра я вам не позволю: мне необходимо совершить над ним ритуал.

— И как же мы тогда докажем, что убили тварь?

— Моего слова будет достаточно.

— Ты слишком высокого мнения о себе, южанин…

Тобиус бросил на Балахаса взгляд из-под бровей, и тот осекся.

— Я — маг Академии Ривена, лучшей школы волшебства в Вестеррайхе, и мое слово что-то да значит. По крайней мере, Бледная Карга поймет, что я не лгу, а если так, то и конани поверит. Так вы со мной?

— Я с тобой! — не сомневаясь больше ни секунды, подался вперед Монго. Он также протянул для рукопожатия свою широченную, измазанную жиром ладонь.

— Что ж, и я, — с куда меньшим рвением согласился Балахас. — Но позже мы все-таки выясним, кто станет конаном.

— Делайте что хотите, но уже без меня.

— Значит, пойдем сейчас?

— Нет. Этой ночью вы должны хорошо выспаться, вам понадобятся силы, а мне — время, чтобы приманить его. Чудовище ведь бродит не под боком у конани, я верно понимаю?

— Это ты нам скажи, южанин, ведь это ты пропадал в бесконечной белизне несколько месяцев. Что ты там делал?

Маг нахмурился, и в глазах его полыхнуло свирепое пламя.

— Балахас Ердевинд, не яри меня, покуда не обратился горстью праха, — предостерегающе посоветовал Тобиус. — Отныне я здесь приказываю, а ты слушаешься меня и подчиняешься. Либо так, либо пшел вон на мороз! Я все сказал. Будешь перечить?

Громадный воин выдержал взгляд пронзительных желтых глаз и едва заметно кивнул. Не в его натуре была роль ведомого, но в противостоянии между волшебниками и простыми смертными волшебники побеждали почти всегда, за исключением тех случаев, когда смертные оказывались совсем непростыми. Балахас Ердевинд оказался недостаточно «непростым», чтобы встать против мага.

Тобиус провел остаток дня в дальнем углу нижнего этажа, перелистывая страницы своей книги заклинаний. Когда северяне решили укладываться спать, он вызвался сторожить их сон, после чего подсел к слабеющему костерку. Те скудные запасы древесины, которые Балахас и Монго смогли найти в руинах форта, уже подошли к концу, и маг швырнул в пламя малую капельку огненной энергии. Костер вырос втрое и ударил во все стороны сухим гудящим жаром. Словно в ответ на это из сгущающейся ледяной темноты донесся многоголосый голодный вой, перекликающийся с воем окрепшего ветра в покинутых стенах. Волки не выли так зло и свирепо. Где-то в темноте рыскали вальтууры, и Тобиус отслеживал их постоянное присутствие на периферии своих чувств, ощущал как промораживающий до мозга костей туман ранним утром, как тысячи крохотных ледяных игл, пронзающих плоть, как запах дикого зверя, подошедшего вплотную. Они были где-то там, ходили вокруг, но не приближались к старому форту — что-то держало их вдали.