В крошечную однокомнатную квартирку Паука на верхнем этаже можно было попасть по узкой наружной лестнице, которая вела от парадной двери, зажатой между букмекерской конторой и китайским ресторанчиком. Дверь выходила на главную улицу, где всегда было много людей и машин. Улицу населяла гремучая смесь индусов, пакистанцев, выходцев из стран Карибского бассейна. Правда, в последнее время в их квартале селилось все больше сербов.

На каждом углу можно было купить дозу; наркотики продавали маленькие, крепко сколоченные банды. Чуть поодаль стояли дозорные; они подавали сигналы руками, как «жучки» на скачках. В таком квартале все лавки по ночам закрывались металлическими решетками. Здесь никто не совал носа в дела соседей, а люди имели обыкновение ходить быстро, глядя прямо перед собой. Неосторожный взгляд, брошенный на незнакомца, мог повлечь за собой ножевое ранение. Низкая плата за жилье, частые переезды жильцов; у полиции в таком квартале всегда найдутся дела. Здесь полно более крупной рыбы, способной заинтересовать копов больше, чем он.

Но только не сегодня.

Паук, в тренировочном костюме, с рюкзаком в одной руке и ключами в другой, вышел на лестницу, закрыл за собой входную дверь и сразу все понял.

Синяя бейсболка. Синий комбинезон.

Все ясно.

На мгновение он оцепенел.

Сотрудники Особого отряда могли затесаться в любую толпу, как хамелеоны, но благодаря ярко-синим бейсболкам и комбинезонам они легко узнавали друг друга.

Внутренности у Паука сдавило, словно веревкой.

Бейсболки возвышались над толпой и приближались к нему. Господи ты боже мой! Вся их поганая свора. Они выжидают.

Черт, черт, черт!

С довольно близкого расстояния послышался громкий голос, усиленный мегафоном:

– Брось рюкзак на землю! Брось рюкзак!

Какая-то тень надвинулась на него; темное лицо под темным козырьком.

Голос стал громче, он оглушал:

– БРОСЬ РЮКЗАК!

Паук отступил назад, хлопнул дверью, услышал громкий скрежет и увидел полоску света, бьющую из-за косяка, – там, где коп навалился на дверь всей своей тяжестью. Задвижка шевельнулась; медь растягивалась, как эластичная.

Паук повернулся, кинулся вверх по лестнице. Он оказался на площадке второго этажа, когда услышал, как дверь внизу распахнулась настежь.

Теперь ему казалось, будто с ним разговаривают стены.

– Полиция! Мы вооружены! Дом окружен. Выходи, подняв руки вверх!

Паук летел вверх через одну-две ступеньки. Шарики в голове крутились с бешеной скоростью. Он пытался сосредоточиться. Пожарная лестница? Нет! Его подстрелят снизу. Выхода нет. Он рванул по направлению к своей комнате, кое-как вставил ключ в замок, повернул, распахнул дверь, захлопнул ее за собой, придвинул к двери кровать, на нее взгромоздил маленький комод, потом – откуда только силы взялись – придвинул туда же телевизор и холодильник.

В дверь замолотили:

– Полиция. Откройте!

Паук рванул из рюкзака «хеклер-кох», спустил предохранитель. Дверь подавалась; от нее отлетали щепки. Ножки кровати заскользили по полу. Паук навалился на нее всей своей тяжестью, двинул ее вперед, выиграв несколько драгоценных сантиметров. Потом бросился назад, к окну, высунулся и посмотрел вверх и вниз.

Синие бейсболки. Три копа, один, с ружьем, – под сигнализацией, другой с ружьем за бетонным столбом, третий стоит на открытом месте, за сетчатой оградой, расставив ноги, и целится прямо в окно. Дверь открывалась все шире; ножки кровати царапали древний линолеум.

Паук сунул пистолет под футболку и рывком поднял сдвижную раму. Теперь в него целились два ружья с телескопическими прицелами, а в прицелы смотрели два самых лучших – черт бы их взял! – снайпера.

Правда, Паук знал: копы не откроют огонь, если он не выстрелит первым. Они не посмеют, особенно когда кругом столько народу.

Ты еще можешь выкрутиться, Паук, только думай, черт тебя подери, думай!

Ножки кровати снова заскрипели.

– Полиция! Мы вооружены! Откройте!

Он рывком вылез из окна, затем выпрямился в полный рост на сгнившем подоконнике. Подняться наверх по кирпичной кладке? Для него – пара пустяков: полно отверстий и щелей, куда можно просунуть пальцы. Внизу загремел еще один мегафон:

– Сдавайся! Ты окружен! Спускайся вниз!

Как бы не так, вашу мать!

Выломав кусочек бетона, который мешал подниматься, Паук сунул пальцы в образовавшуюся щель, подтянулся на руках, нащупал ногой выступ чуть выше оконной рамы. Надо забраться повыше – и побыстрее. Он пополз вверх, цепляясь за водосточный желоб. Напрягая все силы, снова подтянулся на руках. Снизу послышался голос, кричали уже из его квартирки:

– Стоять!

Он карабкался вверх, по крутой двускатной крыше. Из-под ног сыпались куски черепицы. Крыша была мокрая после дождя и скользкая как черт. Левая нога соскользнула, Паук перенес вес тела вперед и, упав, больно ушиб колено. Потом снова поднялся, почти на самом верху, схватившись сначала за поднятую стальную мачту радиоантенны, затем за спутниковую тарелку. Голубь, сидевший совсем рядом, продолжал как ни в чем не бывало чистить перышки. Вдруг он тревожно дернул головой и улетел.

Паук тоже поднял голову. Мразь! Он услышал стрекотание за секунды до того, как увидел вертолет, кружащий над крышей серого бетонного муниципального многоквартирного дома в конце улицы. Затем вертолет рванул вперед, прямо к нему. От ветра, поднятого винтами двигателя, на нем зашевелилась одежда; пыль с черепичной крыши запорошила глаза.

Кружит прямо над ним.

Паук поднял голову. Сверху на него было направлено ружейное дуло. На солнце сверкнули линзы оптического прицела. И еще один мегафон, у него над головой:

– Вы окружены вооруженным отрядом полиции. Медленно спускайтесь вниз. Если вы спуститесь, вам не будет причинен вред. Повторяю: вы окружены полицейскими снайперами. Если вы спуститесь, вам не будет причинен вред.

Вы, мать вашу, так или иначе не причините мне вред, и нечего брать меня на пушку!

Внизу завывали сирены. Паук побежал по гребню крыши. В лицо ударил ветер, поднятый вертолетными винтами, он мешал бежать, тормозил его. Шум двигателей был такой, что он едва не оглох. Взглянув вниз, направо, он увидел главную улицу, странно тихую. В центре образовался огромный пустой полукруг; рядом толпились зеваки, которым не терпелось поглазеть на интересное зрелище, но которые не готовы были умереть из-за своего любопытства. Из кузова полицейского фургона выпускали двух овчарок.

Слева сады, потом проволочная изгородь и железнодорожная ветка. Поле. Собаки мигом его догонят, если только он не переберется через ограду. Но даже и с той стороны он будет на земле, то есть на одном уровне с собаками. Здесь у него преимущество высоты. Впереди улица заканчивалась стеной, за которой находилось бетонное офисное здание. В голове смутно забрезжил план спасения: взобраться на стену, влезть в здание через окно, в какой-нибудь кабинет, взять заложника. Внизу имеется хорошо знакомая ему парковка – пару раз он угонял оттуда машины.