Нет, я ничего не перепутал. Это были именно император с императрицей, потому что они оба были одеты в особые черные одежды, отделанные серебряной нитью, поверх которых были накинуты роскошные пурпурные плащи. В свите, окружавшей Их Величеств, я опять увидел давешнюю темнейшую госпожу, потом еще одну пресветлую госпожу, одну совсем молодую девку (одетую очень похоже на императорские одежды, но все-таки немного скромнее), а также нескольких офицеров, очевидно, ближайших помощников – и все. Ни тебе статс-дам, ни фрейлин, ни пажей, ни прочих придворных, похожих на гуляющих туда-сюда самовлюбленных павлинов, в свите императора Владимира и императрицы Виктории не было. Суровая, до зубов вооруженная простота – и ничего более.

Несмотря на суровый облик императора с императрицей, я вместе с остальными своими товарищами рухнул перед ними на колени и, вытянув вперед руки, на священном языке взмолился о прощении и милосердии.

– Вы просите о милосердии? – на том же языке удивленно спросила нас императрица (причем говорила она на нем значительно лучше, чем наши клирики). – А вы сами проявили это милосердие к тем, кто был в тот момент слаб и не имел разумения, чтобы отразить ваши нечистые поползновения? Нет, вы думали только о том, чтобы удовлетворить обуявшую вас похоть! По подвигу вам выйдет и награда, и вы получите ровно столько же милосердия, сколько проявили сами.

Императрица выглядела настолько разгневанной, что все мы отшатнулись от нее в ужасе, поняв, что эта юная девушка может быть беспощаднее любого мужчины.

– Одним словом, – резко сказал император на своем испорченном англике, – вы до сих пор живы, а значит, милосердие к вам уже проявлено! Остальное вам потребуется отработать или отслужить. Перед вами стоит прямой и свободный выбор. Или вы прямо здесь записываетесь в штрафной батальон, погибнуть в котором будет значительно проще, чем выжить, потому что ему будут поручаться самые опасные дела, или с вами поступят без всякой жалости – то есть оскопят и бросят в шахту. Третьего не дано. И не надейтесь, что, записавшись в штрафники, вы сумеете дезертировать, проявить трусость или предать. Такие поползновения будут немедленно пресекаться вживленным вам в организм специальным микрочипом. Если же вы опять совершите уголовное преступление, то чип поможет вас быстро найти и покарать. Те, кто хочет записаться в штрафной батальон, идут направо, где нотарий оформит ваши контракты, а санитар вживит микрочип. А те, кто не хочет, идут налево, где их быстро и безболезненно лишат того, что толкнуло их на преступления, и подготовят к отправке на шахты. На этом все!

Ну конечно же, мы все выбрали жизнь с большим риском погибнуть (а чего в этом удивительного), предпочтя ее жизни евнуха-каторжника… Нет уж. Вместо этого мы с резвостью зайцев, ускользнувших из расставленной ловушки, просто поскакали в ту сторону, в какую указала добрая императрица Виктория.

день 118-й, корабельное время 14:25, «Несокрушимый» , императорский салон.

Владимир Владимирович Шевцов, полноправный, но еще не коронованный Е.И.В.

К моменту появления светлых матрон в императорском салоне, где обычно заседал Совет Графов, была создана соответствующая мизансцена, примерно соответствующая той обстановке, какая была в тот день, когда мы принимали в имперское гражданство Зейнал. Кстати, сама бывшая матрона – длинная, как каланча и темная, как сама ночь – стоит прямо за моим креслом и вполне по-человечески лыбится во все тридцать шесть зубов. Эта привычка появилась у нее совсем недавно, что говорит о том, что общение с нами никому не проходит даром. А именно сейчас она лыбится по той причине, что буквально недавно пришло сообщение, что последние два клана темных эйджел, до самого конца проявлявших упрямство и отказывавшихся капитулировать, все же выкинули белый флаг, и их почтенные матроны готовы прийти сюда и на коленях признать свое положение, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этот факт означает, что мы завершили процесс захвата станции с нулевыми потерями для себя и ничтожно малыми для ее гарнизона и населения. Последнее важно потому, что я уже априори считаю всех этих темных и светлых эйджел, горхов, сибхов, хумансов и все их производные гражданами и подданными свой империи, и каждая их потеря – это и моя потеря тоже.

Кстати, перед началом этого заседания я поинтересовался у нашего штатного главного политсоциолога светлой эйджел Настаз, почему ни одна матрона какого-нибудь из сильных кланов не пошла по моему пути и не сколотила Империю Эйджел, один за другим включая в свой клан побежденные ею кланы эйджел.

– Знаете, Ваше Величество, – немного подумав, на вполне чистом русском языке ответила Настаз, – для нас это попросту невозможно. Все наши клановые структуры основаны на прямом кровном родстве и воспринимаем мы это родство на уровне инстинкта. Включить в свой клан чужаков немыслимо, поэтому побежденные кланы просто вырезают или продают в рабство. Я узнавала у Лиут, что именно таким образом до последнего детеныша был вырезан клан «Звездной рыбки», который владел Кораблем Лиут до «Багряных листьев». А ведь Эскэр, матрона «Золотой Рыбки», точно так же признала свое поражение и была сразу же после этого убита, как и вся ее родня. Воссоединение возможно только для близкородственных кланов, которые совсем недавно отщепились от общего предка, и то только в том случае, если клану-победителю требуется восполнить потери в численности или у него появилось дополнительное свободное жизненное пространство. Вы, Ваше Величество, как и большинство хумансов, стоите над инстинктами и мыслите совсем по-другому. Для вас мы все одинаковы ценны и вы охотно включаете в свою империю всех подряд, заботясь только о том, сумеют ли они ужиться в структуре вашего общества или нет. Скажу честно, до этого мне еще никогда не доводилось принимать участие в операциях синтеза различных культур, тем более таких далеких друг от друга, как культуры темных и светлых эйджел, а также цивилизованных хумансов. Сказать честно, государство, даже самое примитивное, как у варваров с Франконии, до сих пор остается для нас величайшей научной тайной, а уж ваша Империя – это загадка в квадрате.

Настаз сделала паузу, задумавшись над следующими словами, а может быть, чтобы просто перевести дух.

– Более того, – продолжила она через некоторое время, – это явление не рассматривалось нашей социополитической наукой даже теоретически, ибо считалось вредным, и в то же время невозможным. Когда вы приказали мне заняться синтезом культур эйджел и вас, цивилизованных хумансов, чтобы в итоге получить единый имперский культурный код, я некоторое время была в растерянности, потому что не знала, с какой стороны браться за эту задачу. Но вдруг явились вы, и оказалось, что невозможное вполне возможно, а синтез различных культур только увеличивает силу и устойчивость итогового социума. Пока мы еще в самом начале пути, но я уже предвижу грандиозный успех нашего начинания. Социальная ткань сообщества светлых и темных кланов эйджел очень хрупка, и прежде чем Сообщество Кланов сумеет отреагировать и хоть как-то приспособиться к вашему существованию, вы уже станете неуязвимыми. Но сразу могу сказать, что такого уровня социальной интеграции, как у вас, они не сумеют добиться никогда. Итогом всего этого будет затяжная вялотекущая война, в которой ваша Империя будет все время расширять ареал своего контроля, пока все кланы эйджел до единого – независимо от того, темные они или светлые – не окажутся ею поглощенными.