Когда я сидела тем утром в машине, я вспомнила, что можно относиться к хаосу своих чувств с радикальным принятием. Скованность и чувство тяжести в области моего сердца стали смягчаться. Признавая и допуская мгновенную боль неуверенности в себе, я почувствовала себя более настоящей и пробужденной. По мере того, как проходили минуты, я возвращалась к отзывчивому и открытому осознаванию.

Белки прекратили свой сумасшедший бег вокруг дерева, и легкий ветер шевелил листья. Я чувствовала растущее спокойствие внутри себя. Сомнения все еще не прошли, но я больше не воспринимала себя как несостоятельную мать или ни на что не годного практикующего – это было больше похоже на шепот тревожного, испуганного «я». Для того чтобы полностью избавиться от ощущения зажатости, я спросила себя: «Кто осознает прямо сейчас?» Я осознавала только осознавание: я не могла нигде найти никакого «я». Не было никакой сущности, которая бы не справлялась, не было испуганного и расстроенного «я», не было опоры для неуверенности в себе. Пока поток ощущений и эмоций протекал через мои тело и ум, не было никого, кто контролировал бы их или обладал бы ими. Я обнаружила только бесконечное пространство осознавания – бесформенное, открытое, познающее.

Так же, как Будда дотронулся земли в ответ на последний вызов Мары, когда голос сомнения беспокоит нас, мы касаемся земли, оказываясь в настоящем моменте. Мы касаемся основания, непосредственно соединяясь с землей, источником наших тел, нашего дыхания и нашего внутреннего настроя. Мы касаемся основания, глядя непосредственно в осознавание, которое и есть источник жизни. Когда мы соединяемся с тем, что находится прямо перед нами, мы осознаем подлинную неизмеримость того, кто мы есть.

Садясь медитировать, мы начинаем с наших непосредственных переживаний. Когда мы направляем благожелательное осознавание на те области, которые требуют нашего наибольшего внимания, наши тело и ум начинают успокаиваться. Если мы посмотрим более пристально, то осознаем, что наше ощущение «я» начинает терять свою силу. У нас есть склонность в этот момент цепляться за едва уловимое, но устойчивое сжатие, которое все еще ощущается как «я». Я «тот, кто успокаивается» или «кто направляет себя в медитации». Я называю это более рассеянным и размытым ощущением призрачного «я». Некоторые называют это наблюдателем, или «я», которое наблюдает. Хотя оно не такое хваткое, как испуганное «я» или злое «я», все равно это призрачное «я» цепляется за личность и не дает нам обрести полную свободу.

Будда учил, что любое цепляние, включая и чувство наблюдателя, препятствует полной свободе осознавания. В таких ситуациях мы можем поступить так же, как сделала я, когда сидела на подъездной дорожке в своем автомобиле. Мы можем сдернуть завесу этой тусклой ауры самости, спросив: «Кто осознает?» Мы также можем спросить: «Кто осознает?», «Кто я?» или «Кто думает?». Мы направляем внимание на осознавание. Мы вглядываемся в осознавание. Задавая себе вопросы, а потом вглядываясь в осознавание, мы можем пробиться сквозь глубокие заблуждения о «я», которые поддерживали наши чувства обособленности и ограниченности, и рассеять их.

Джим ходил на мои еженедельные занятия по медитации в течение восьми месяцев. Он несколько раз подходил ко мне после занятий в разочаровании. Каждый раз, когда его ум успокаивался достаточно для того, чтобы взглянуть на осознавание, он ощущал наблюдающее «я». Когда он спрашивал: «Кто осознает наблюдателя?», наблюдающее «я» снова всплывало. Беспокоясь, что он «чего-то не понимает», он как-то раз снова подошел ко мне после занятия. Я попросила его направить осознанность на ощущения, образы и настроение этого наблюдающего «я», которое он воспринимал, и сказать мне, что он заметил. Он сказал, что видит сгусток света и слышит собственный голос, который говорит: «Это я». Я спросила: «Кто осознает свет и звук голоса?» Он тут же ответил: «Конечно я!» Он сказал, что чувствует раздражение от того, что кто-то – я или буддизм – ставит под сомнение «я», которое, как он знал совершенно точно, существует. Спустя несколько мгновений его раздражение превратилось в обескураженность, и Джим уныло сказал: «Я не знаю, что делать. Я запутался, и вся эта медитация заставляет меня чувствовать себя некомфортно».

Если мы испытываем тревогу и стараемся достичь определенного переживания, когда вглядываемся в осознавание, то наше внимание вместо того, чтобы быть без-оценочным и все допускающим, фиксируется на мыслях, звуках или ощущениях. Вместо того чтобы осознавать и принимать изменчивый поток явлений, мы чувствуем необходимость схватиться за что угодно. Для того чтобы сориентироваться, мы делаем моментальный снимок нашего переживания и добавляем к нему комментарий. И хотя изначально мы можем вглядываться в осознавание без представлений или ожиданий, в одно мгновение мы возвращаемся к концептуальному мышлению, стараясь найти объяснение происходящему. Чаще всего мы делаем это, цепляясь за концепцию стабильного и непреходящего «я». Мы стараемся сохранить свою личность, заставляя переживание замереть.

Я предложила Джиму исследовать, насколько он может расслабиться во время практики, когда вглядывается в осознавание. Я поделилась с ним наставлениями своего тибетского учителя медитации, Цокни Ринпоче, которые он дал для распознания нашей подлинной природы: «Смотри и увидишь. Отпусти и будь свободен». Ринпоче иллюстрирует эти слова, держа сначала ладони примерно в тридцати сантиметрах от своего лица, ладонями наружу. Наше внимание, как наши ладони, повернутые наружу, всегда сосредотачивается на фильме жизни – нашем внешнем и внутреннем мире.

Поворачивая ладони к себе, он показывает, как вглядываться непосредственно в осознавание: «Смотри и увидишь». Отпуская нашу фиксацию на мыслях и других объектах опыта, мы смотрим непосредственно на того, кто вглядывается. Потом с «Отпусти, будь свободен» руки Ринпоче мягко опускаются на колени. Когда мы вглядываемся в осознавание и видим, что подлинно, мы расслабляемся, полностью растворяясь в этой реальности.

На следующей неделе Джим остался после занятия и сказал мне, что, сидя накануне вечером в медитации, он соприкоснулся с переживанием глубокого осознавания. Как случалось много раз ранее, после того, как он успокоился, он ощутил наблюдателя как яркое облако света позади себя. Ему стало любопытно, и он спросил: «Кто осознает это?» Он описывает это так: «Я ощущал, как ум напряженно ищет это «я», но правда заключалась в том, что он не мог найти объекта, за который можно было бы держаться. И в это мгновение, до того, как мой ум придумал какие-либо объяснения, я полностью расслабился. И это случилось… не было ничего прочного, ничего застывшего… Не было никакого „я“… весь мир был осознаванием».

В классической истории дзен-буддизма ученик Куи Кхи просит своего учителя Бодхидхарму: «Пожалуйста, помоги мне успокоить ум». Бодхидхарма отвечает ему: «Принеси мне свой ум, и я его успокою». После долгого молчания Куи Кхи говорит: «Но я не могу найти свой ум!» «Вот, – отвечает Бодхидхарма с улыбкой, – я и успокоил твой ум».