— Как ты думаешь, Бейз, я… правильно поступаю? — спросила она его шепотом.

— Ты его любишь?

— Да…

— А он тебя?

— Да. Он так говорит и так делает… Как будто для него нет в жизни ничего важнее… Получается, что любит, да?

— Тогда почему ты задаешь себе этакий глупый вопрос?

— Бейз, я… А я смогу быть счастливой?

Он посмотрел в ее глаза, притянул к себе и вздохнул.

Он ничего не ответил, только ласково коснулся прядки ее волос. Так вот получилось, Мышка, подумал он. Мы почему-то все очень хотим, чтобы ты была счастлива — насколько это возможно для тебя. Все этого хотят, Мышка, так сильно, что готовы отдать за это все, что у нас есть…

И только попробуй быть несчастной. Только попробуй!

* * *

Даниил слышал слова молитвы, и ему иногда казалось, что это говорит не священник. Это говорит кто-то другой. Он хочет, чтобы Даниил сохранил Анну. Был рядом с ней, держал ее вот так за руку, и они шли вперед… И еще ему казалось, что ему доверяют сейчас не только Анну. Что-то очень хрупкое, важное, без чего нельзя жить на свете… Ему — и Анне… Он догадывался, что нести это будет очень трудно. Мир наполнен не только светом. И разве Он сам не говорил: «Царствие Мое — не от мира сего»?

— Венчается раб Божий Даниил рабе Божьей Анне…

Он выпил глоток из протянутой им двоим чаши. На минуту ему показалось, что это и на самом деле — капельки чужих жизней. Чужой любви… Он украдкой посмотрел на Анну. Она стояла, очень серьезная, ее губы шевелились, повторяя слова молитвы.

«Ты сможешь сохранить?» — спросил он себя. И ответил: «Да. Мне ведь помогут… И ей тоже. И мы обязательно постараемся сохранить все».

Он обернулся и снова увидел, что там, за окном, в небе, сияет лестница на небеса.

Он улыбнулся. Это совсем не знак беды, сказал он себе. Это знак того, что Бог с нами. И значит, все правильно…

Для чего же жить, если не для Него? И не для любви?