убогостью, напоминая захолустные городишки всех времен и народов.

— Ты забыла сказать, где мы находимся, — сказал я.

— Уэллс, близ Ландудио, 1723 год.

— Воля ваша, мэм. Каждый выбирает, что ему по душе.

Я разыскал таверну по грубо намалеванной вывеске с изображением беременной женщины в слезах и надписью: «Покаяние невесты».

— Да, как раз под настроение, — заметил я и выключил И-экран. Мы уже входили под навес, когда начал моросить дождь. Зал оказался темной комнатушкой, освещенной лишь горевшими в очаге углями, да фонарем, свисавшим с конца толстой балки. Каменный пол отдавал сыростью.

Других посетителей не было. Под пристальным взглядом крепкого коренастого старика мы уселись за длинный дубовый стол у единственного оконца, под стропилами. Шаркая ногами, старик поспешил к нам, лицо его не выражало одобрения. Он пробормотал что-то. Я глянул на него и рявкнул:

— Что там еще?

— Вы, видать, англичане будете, — проворчал он.

— Ты глупее, чем выглядишь. Принеси-ка эль, крепкий эль. Да хлеба и мяса. Белого, понял?

Он снова что-то промямлил. Я нахмурился и потянулся за воображаемым кинжалом.

— Не раздражай меня своей наглостью или я вырежу твое сердце!

— Ты что, спятил? — вмешалась мисс Гейл на английском двадцатого столетия, но я оборвал ее:

— Попридержите язык, мисс!

Она запричитала, но я еще раз прикрикнул. Тогда она заплакала. Слезы подействовали, но я не показал виду.

Старик вернулся с глиняными кружками с коричневой жидкостью, которая в этих местах сходила за эль. Ногам было холодно. Из дальней комнаты доносились резкие голоса и стук посуды, запахло жареным мясом. Меллия чихнула, и я подавил настойчивое желание обнять ее. Высокая уродливая старуха вышла из своей дыры и поставила перед нами оловянные тарелки, где в застывшем жиру плавали хрящи тухлой баранины. Я приложил к тарелке ладонь: она была ледяной в середине и чуть теплой по краям. Меллия уже потянулась за ножом, но я сгреб обе тарелки и швырнул через комнату. Старуха взвизгнула и загородилась передником, тут же выскочил старик и принял на себя весь шквал негодования.

— Мерзавец! Ты знаешь, кто оказал честь твоему хлеву своим посещением? Принеси еду, достойную дворянина, негодяй, или я выпущу тебе кишки!

— Это анахронизм, — прошептала Меллия и приложила к глазам платочек.

Наш гостеприимный хозяин и его старая карга так и забегали.

— Ты права, — заметил я. — Кто знает? Возможно, я вызвал его прямо сейчас.

Она взглянула на меня блестящими от слез глазами.

— Ты как? Лучше? — спросил я.

Она поколебалась немного и кивнула.

— Хорошо. Теперь можно расслабиться и сказать, как я рад тебя видеть.

Она озадаченно посмотрела на меня.

— Не понимаю тебя, Рейвел. Ты меняешься. Сегодня один, завтра другой. Кто ты на самом деле?

— Я же говорил. Оперативник, как и ты.

— Да, но… эти приспособления, которые я никогда не видела. Экран невидимости, парализующее поле…

— Не волнуйся, все в рамках службы, моя дорогая. У меня есть устройства, о которых даже мне ничего не известно. До тех пор, пока не возникнет нужда. Это придает уверенность. Можно прорубаться напролом через любые препятствия, возникающие на пути.

Меллия слегка улыбнулась.

— Но… ты казался таким беспомощным на первых порах. И дальше… на А-П-станции…

— Сработала тактика, — признался я, — поэтому мы вместе.

Она посмотрела на меня, словно ребенок, впервые увидевший Санта-Клауса.

— Рейвел, все, что случилось, — часть заранее разработанной схемы?

— Надеюсь, — ответил я.

— Будь добр, объясни.

Я углубился в воспоминания, подыскивая необходимые и понятные слова…

— В Буффало я был просто Джимом Келли. У меня была работа и квартира. Я слонялся по городу, как и остальные парни. Ходил в кино, бары, засматривался на проходящих девушек. И никогда не задумывался. Даже когда очутился в три часа ночи у пустого склада. Я думал, это бессонница. Я смотрел и запоминал. Спустя некоторое время в голове вспыхнул приказ. «Переходите к фазе В». Не помню точно время, когда я осознал себя агентом Чистки Времени. Просто пришло знание, и я им воспользовался. Я знал, что делать, и выполнял приказ.

— Тогда ты оставил свою Лайзу?

Я кивнул.

— Уничтожив карга, я собрал данные и вернулся на базу. Когда ее атаковали, я действовал бессознательно. Одно вело к другому. И в результате мы здесь.

— Что будет дальше?

— Не знаю. Еще много вопросов, на которые я не могу ответить. Например, почему ты здесь.

— Ты сказал, что меня сюда направил карг.

Я кивнул.

— Я не знаю его целей, но они наверняка не совпадают ни с твоими, ни с моими планами.

— Да… я понимаю, — прошептала она.

— С каким же заданием тебя прислали?

— Я пыталась основать здесь школу.

— Преподавая что?

— Фрейда, Дарвина, Канта, гигиену, контроль над рождаемостью, политическую философию, биологию…

— Плюс свободную любовь и атеизм или… католицизм? — я покачал головой. — Не удивительно, что эта эпопея закончилась вечеринкой с дегтем и перьями. Или это позорный стул?

— Просто публичное наказание розгами, думаю.

— Конечно. Карг внушил тебе мысль, что ты выполняешь благородную миссию, несешь просвещение язычникам, пребывающим во мраке без истины.

— Разве это плохо? Если бы удалось дать этим людям образование, научить их мыслить и разбираться в вещах, которые имеют непосредственное влияние на их жизнь…

— Чтобы отправить тебя на виселицу, лучшей программы не составить, даже если ее планировать специально для этой цели…

Мое внимание привлекли шаги, шаги, которые я уже слышал.

— Возможно, я смогу прояснить тайну, мистер Рейвел, — послышался из кухни знакомый елейный голосок. В дверях стоял карг, облаченный в одежду из грязновато-коричневой шерсти местного производства, и безмятежно смотрел на нас. Он подошел к столику и сел напротив, как уже было однажды.

— У тебя дурная привычка соваться без приглашения, — заметил я.

— А почему бы и нет, мистер Рейвел? В конце концов, я заинтересованная сторона.

Он мягко улыбнулся Меллии. Та ответила ему холодным взглядом.

— Это вы послали меня сюда? — спросила она.

— Совершенно верно. Направил, чтобы поставить в затруднительное положение и вынудить мистера Рейвела устремиться к вам на помощь.

— Зачем?

Он развел руками.

— Это сложная матрица, мисс Гейл. Но думаю, мистер Рейвел понял. Он весьма высоко ставит свое мнение эксперта по данным вопросам.

— Из нас сделали марионеток, — сказал я, не скрывая отвращения.

— При попытке повлиять на временной ствол начинают действовать неизвестные силы, их надо учитывать. Каждый мой шаг обусловливал цепь последствий, возвращающих энтропическую стабильность. Вас забросили сюда не без помощи вашего дорогого друга.

— Почему же вы не повлияли на Береге Динозавров, когда мы встретились?

— Это ясно, — ответил я. — Он не знал, где мы.

— Я искал, — сказал карг. — Охотился за вами десятки лет.